могу и подождать. Спасибо. – Одаряю Дэвис саркастической улыбкой. Это не дружеская беседа – они пытаются свалить все на меня. Их вежливые подходцы меня не обманут.

Дэвис и Бишоп встают, затем делают мне знак сделать то же самое. Выхожу вслед за ними из комнаты, и они просят меня подождать в приемной отдела. Дэвис подходит к дежурному сержанту и о чем-то вполголоса с ним переговаривается. Кивнув ей, тот переводит взгляд на меня. Затем Дэвис и Бишоп исчезают в другой комнате дальше по коридору, и сержант подзывает меня к стойке.

– У вас есть номер адвоката? Или вам нужно, чтобы мы вам его предоставили?

В голове вдруг пусто. Никак не могу придумать, кому бы позвонить.

– Э-э… У меня есть кое-кто, но сейчас не могу припомнить номер. Могу ли я позвонить человеку, который может его подсказать?

– Да, конечно. – Он протягивает мне телефон.

Набирая номер, буквально молюсь, чтобы она ответила.

– О, слава богу! Ройшин, мне нужна твоя помощь. У тебя есть номер адвоката, который консультирует Гарри?

– Господи, Джен… Зачем тебе это нужно?

– Я в городском отделе полиции. Меня не арестовали, но…

– Ладно. Ты совершенно правильно поступила. Подожди-ка секундочку.

Несколько мгновений на линии тишина, затем слышу дыхание Ройшин – учащенное, как будто она бежала.

– Есть! Ее зовут Харпер Андерхилл. – Ройшин быстро диктует ее номер. – Я позвоню Марку, и…

– Он уже знает. Он сам заберет детей.

– Ладно. Мне еще с кем-нибудь связаться?

– С Самиром, будь добра. Он, наверное, уже в курсе, но я типа как сорвалась с места и все бросила, так что…

– Конечно, дорогая – очень тебе сочувствую. Постарайся не волноваться. Они не могут знать… Ну, ты понимаешь – насчет того самого… – Ройшин замолкает.

Значит, она все-таки узнала про моего отца. Это было подтверждением.

– Нет. Надеюсь, что нет.

Дежурный сержант бросает на меня многозначительный взгляд – мол, давайте закругляйтесь. Заканчиваю разговор с Ройшин и говорю ему, что у меня есть нужный мне номер.

Затем я звоню Харпер.

Глава 51

Дженни

Меня сразу успокаивает то, как Харпер Андерхилл – высокая и элегантная, одетая в кремовый брючный костюм – врывается в приемную и, не дожидаясь, пока к ней подойдут, решительным шагом подходит к дежурному сержанту и требует вызвать детективов. Затем она переключает свое внимание на меня, одарив холодной, уверенной улыбкой и громко объявив:

– Вы выйдете отсюда ровно через две минуты.

Детектив-сержант Дэвис неторопливо приближается к ней, и напряженное выражение ее лица говорит о том, что она ожидает неизбежного.

– Моя клиентка находится здесь добровольно? – спрашивает Харпер еще до того, как Дэвис успевает открыть рот. Грудь у той вздымается.

– Да.

– Итак, если вы не собираетесь задерживать ее, она уходит. – Развернувшись на своих шпильках, Харпер выводит меня на улицу, оставив детектива-сержанта Дэвис безвольно стоять в коридоре. Харпер Андерхилл сдержала свое слово: весь эпизод длился всего две минуты.

* * *

Беру такси до клиники, чтобы забрать свою машину. Я рада, что избежала задержания или ареста, но Харпер объяснила, что это может быть лишь вопросом времени. Теперь я – лицо, представляющее оперативный интерес.

«Они будут внимательно следить за вами», – такими были ее прощальные слова, обращенные ко мне. Харпер сказала, что они будут усиленно работать, чтобы собрать достаточно улик для моего задержания, поскольку явно считают, что я имею какое-то отношение к похищению Оливии. Ни Дэвис, ни Бишоп не упоминали ничего, связанного с моим отцом, и Харпер я тоже об этом упоминать не стала. Хотя, может, они и знают – просто придерживают эту информацию, чтобы потом как следует меня поджарить. Нужно мысленно подготовиться к этому.

А также следует избавиться от писем, которые я храню под полом спальни.

Боже, и от браслета, и от последнего мертвого животного в мусорном баке… Если они найдут их…

Все нервы покалывает, когда я сворачиваю к дому. И что же по поводу всего этого скажет Марк? Представляю себе его лицо, полное беспокойства и отчаяния. То, что меня притащили в полицию для допроса, добавляет веса его собственным подозрениям на мой счет, и я просто не представляю, как их развеять – как убедить его в том, что ни в чем не повинна.

Хотя даже не знаю, так ли это.

Его машины возле дома нет. Думаю, Марк не знал, как долго я там проторчу. Или вообще вернусь ли домой сегодня вечером. Наверное, он повез детей куда-нибудь поесть, чтобы хоть как-то занять их. Чтобы они не задавали слишком много неудобных вопросов о том, где сейчас мама. Если поспешить, то можно будет избавиться от писем до того, как Марк и дети вернутся домой.

Как попало паркую машину и врываюсь в дом, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Схватив с прикроватной тумбочки ножницы, опускаюсь на колени, сдвигаю край ковра и подцепляю половицу. Опускаю руку в проем, ощупываю все вокруг. Сердце у меня трепещет. Никак не могу найти пачку писем. Засовываю руку поглубже, но полость пуста. Вытаскиваю руку и падаю на кровать.

– Нет, нет, нет…

Пропали не только письма. Полиэтиленового пакета с браслетом там тоже нет. Прижимаю руки ко рту, сдерживая крик. Как он мог? Как мог мой собственный муж так поступить?

Это наверняка он. Это Марк пошел в полицию с письмами и браслетом. Больше некому. Вот почему они решили допросить меня. И теперь, стоило об этом подумать, – когда я обеспокоилась тем, сколько времени это займет, мне сказали, что все в порядке, поскольку детей заберет Марк. Потому что он уже знал. Ведь это он передал «улики» Дэвис и Бишопу.

Так почему же меня и в самом деле не арестовали? Пусть даже письма и не являются доказательством того, что я в чем-то замешана, но браслет-то явно выдает меня с головой.

Думаю, Харпер была права. Полиция ждет, пока у них не появятся веские доказательства. А это может означать, что они ждут результатов экспертизы, которая докажет, что это и в самом деле браслет Оливии, а также подтвердит, что на нем есть отпечатки пальцев. Как только они в этом убедятся, то арестуют меня и возьмут отпечатки пальцев, чтобы проверить, не совпадают ли они.

Тогда мне конец.

Поднимаюсь с пола и добираюсь до ванной комнаты как раз вовремя, чтобы меня вырвало в унитаз.

Глава 52

Марк

– Что ты наделал?

Ее голос – не более чем шепот, полный боли и страдания. Обиды за предательство. Я рад, что не