ландесвера под Хинценбергом не удержали прорыва красных, понесли большие потери, и в Риге началась паника. В обороне города стоящий на реке Западной Двине английский флот, несмотря на неофициальное обещание в том адмирала, по приказанию из Лондона, не участвовал, но помог эвакуироваться в Данию и Англию некоторому количеству беженцев.

И 2 января 1919 года город Рига был брошен на произвол судьбы, и там начался большевистский режим.

Вот в каких тяжелых условиях пришлось встретить 1919 год молодым русским добровольческим частям, из которых и образовалась в том же году Северо-Западная армия.

Хотя прямого отношения к Северо-Западной армии и не имела молодая, вновь образовавшаяся Литва, но напор красной волны и ей пришлось тогда выдержать. В середине декабря 1918 года большевиками была захвачена Вильна. Наспех стали формироваться литовские и белорусские части. Перед самым Рождеством большевистские передовые части находились всего в каком-нибудь десятке километров от Ковно. Но были отброшены только что прибывшими частями германской Железной дивизии.

Барон Г. Кистер110

История Талабского батальона111

Через несколько дней после моего прибытия в Псков туда от красных перешел отряд Балаховича[4] с артиллерийской батареей и большим обозом. Этот переход был организован нашей подпольной организацией в Петрограде.

Балахович был типом атамана гражданской войны. Люди его были хорошо вооружены, и он крепко держал их в своих руках. С точки зрения военной его отряд был хорошо организованной силой. Его прибытие подняло дух не только белых добровольцев, но и местного русского населения.

Прошло несколько дней, и в Псков пробралась делегация от талабских рыбаков, живших на трех островах Псковского озера. На самом большом из них находился отряд в полсотни красноармейцев с комиссарами, которые чинили полный произвол и реквизировали весь улов рыбы, обещая за это присылку хлеба. Но хлеб не приходил, и рыбаки начали голодать.

Узнав о существовании в Пскове белых, рыбаки просили их прогнать красных и завладеть островами.

В отряде Балаховича были два брата, оба ротмистры, Пермикины. Один из них, Борис Сергеевич, собрал группу в 17 добровольцев и добыл два пулемета Максима. Встал вопрос, как добраться по озеру до островов. На псковской реке Великой стоял небольшой пароход того же типа, что обслуживали в Петрограде сообщение по Неве от Летнего сада со всеми островами. Машина была испорчена, а механик этого парохода сказался больным.

Я взялся починить машину, получив приказ приготовить пароход в 24 часа. Смазали, как могли, машину, накачали вручную воду в котел и стали разводить пары. Каменного угля не было, и пришлось топить дровами, что не позволяло достигнуть нормального давления. Инжектор работал слабо, и с машиной вообще не ладилось. Спас положение «больной» механик, видимо перетрусивший, который принес вынутый из цилиндра высокого давления и спрятанный у него золотник. Все было налажено, за исключением пониженного давления пара в котле, и с началом сумерек мы отплыли. Я был за машиниста, а на рулевом колесе стал один из рыбаков, хорошо знавший русло реки Великой и Псковское озеро.

С наступлением ночи мы достигли устья и в темноте поплыли по озеру. Ночь была лунная, и только перед рассветом появился туман. Не обошлось без одной неожиданности: мы сели среди озера на мель, но в конце концов удалось с нее сняться.

Перед рассветом мы уже были перед большим островом и бросили якорь. Предусмотрительно мы взяли на буксир три лодки. В две из них сели по два офицера и по одному рыбаку, направились к двум малым островам, где забрали в плен двух спавших комиссаров. На пароходе остался я при машине и один офицер с пулеметом на носовой части.

Ротмистр Пермикин с 12 офицерами и одним рыбаком в лодке подплыли бесшумно к главному острову, высадились незамеченными и установили пулемет против сельского правления, именовавшегося «ратушей», где спали полсотни красноармейцев и комиссары.

Достаточно было двух ручных гранат и одной очереди из пулемета, чтобы весь этот большевистский «гарнизон» повыскакивал полураздетым с поднятыми руками для сдачи. Тотчас же раздался на колокольне маленькой церкви набат, и все жители острова радостно высыпали наружу, приветствуя белых.

Ротмистр Пермикин сразу же начал беседу с рыбачьим населением, которое, испытав большевистский произвол, все, начиная от 15-летних и до стариков, просили дать им оружие и организовать из них отряд для борьбы с большевиками. Все 50 красноармейцев также просили зачислить их в добровольческий отряд. Всех желающих разбили сразу же по ротам и взводам, во главе которых встали офицеры из нашего маленького отряда.

Пароход наш с ротмистром Пермикиным и частью офицеров вернулся в Псков, чтобы немедленно организовать снабжение провиантом голодных талабчан, а также доставить им оружие.

Так родился Талабский батальон, который впоследствии, под командой Б.С. Пермикина, развернулся в Талабский полк армии генерала Юденича, героически воевавший за освобождение родины на Петроградском фронте.

А. Родзянко112

Воспоминания о Северо-Западной армии113

В августе 1918 года я вернулся из Германии, куда я попал по занятии немцами Пскова, и поселился в Риге, куда в то время приходили лишь неясные сведения о белогвардейских формированиях на Юге России и в Сибири. Трудно было определить и предугадать, к чему поведут эти формирования, тем более что война на Западе еще продолжалась. Мое личное мнение склонялось к тому, что немцы войну проиграют; главную причину такого исхода я видел в сношениях Германии с большевиками и в том, что власти их и командный состав совершенно не понимали, какую роль могут сыграть большевистские агитаторы в их усталой от войны армии в случае неудачи на фронте.

В момент моего прибытия в Ригу немцы в Прибалтийском крае занимали фронт: река Нарова, Нарва, Псков, причем между ними и большевиками была обозначена нейтральная зона; но уже было достигнуто соглашение с большевистским правительством, по которому германские войска должны были очистить город Псков и некоторую часть Эстляндии. Уходя, немцы рассчитывали создать в отдаваемых областях противобольшевистскую организацию. Впервые я услышал об этом предположении совершенно случайно в Риге около половины сентября и, конечно, заинтересовался им, но получить более или менее подробные сведения об этих начинаниях в Риге мне не удалось, а потому в начале октября, когда формирования в Пскове уже ясно обозначились, я решил, чтобы получить более подробные данные и составить себе личное мнение о серьезности начинаний, проехать в Псков, для чего и испросил надлежащие визы. Германские власти отнеслись к моему желанию весьма предупредительно, и я отправился в Псков без всяких задержек, как теперь