— Я узнал, — сказал король, — обо всем, что ты сделал в этинесколько недель, и очень доволен тобою. Ты управлял моим государством сцарственной кротостью и милосердием. Ты, кажется, нашел свою мать и сестру?Прекрасно! Мы позаботимся о них. А отца твоего вздернут на виселицу, если тыпожелаешь этого и если позволит закон. Знайте вы все, кто слышит меня, чтоотныне мальчики, воспитывающиеся в Христовой обители[35] на королевский счет,будут получать не только телесную, но и умственную и духовную пищу. Этотмальчик будет жить там и займет почетное место среди воспитателей; а так как онбыл королем, то ему подобает особый почет; заметьте его одежду: она присвоенаему одному, и никто не смеет носить точно такую же. По этой одежде все будутузнавать его и, памятуя, что одно время он был королем, будут оказывать емуподобающие почести. Он находится под особой защитой и покровительством короны,и да будет всем известно, что ему даруется почетный титул королевскоговоспитанника.

Счастливый и гордый, Том Кенти поднялся с колен и поцеловалруку короля; ему позволено было удалиться. Не теряя времени, он помчался ксвоей матери, чтобы рассказать ей и сестрам все, что случилось, и поделиться сними своею радостью.

Когда все тайны разъяснились, Гью Гендон признался, что женаего отреклась от Майлса по его приказанию. Сначала он угрожал ей, что, если онане отречется от Майлса Гендона, ей придется расстаться с жизнью; она ответила,что не дорожит своею жизнью и останется верной Майлсу; тогда муж сказал, что еепощадят, но Майлс будет убит! И она дала слово, и сдержала его.

Гью не преследовали за эти угрозы и за присвоение имуществаи титула брата, так как Майлс и Эдит не хотели давать показания против него; даи вообще жене запрещено давать показания против мужа. Гью бросил жену и уехална континент, где вскоре умер, а Майлс, граф Кентский, женился на его вдове.Когда они впервые посетили Гендон-холл, вся округа ликовала и праздновала.

Об отце Тома Кенти так больше и не слыхали.

Король отыскал фермера, которого заклеймили и продали врабство, заставил его бросить преступную шайку и дал ему возможность житьбезбедно.

Он также освободил из тюрьмы старого законника и снял с негоштраф. Он пристроил дочерей двух баптисток, которых на его глазах сожгли накостре, и строго наказал того чиновника, который незаслуженно велел избитьплетьми Майлса Гендона.

Он спас от виселицы подмастерья, который был осужден за то,что поймал заблудившегося сокола; спас женщину, укравшую кусок сукна у ткача;но уже не успел спасти человека, осужденного на смерть за охоту на оленя вкоролевском парке.

Он оказывал постоянное благоволение судье, сжалившемуся надним, когда его обвинили в краже поросенка, и с истинным удовольствием видел,как этот судья мало-помалу приобретал всеобщее уважение и сделался известным ипочтенным человеком.

До конца дней король любил рассказывать историю своих былыхприключений, начиная с той минуты, когда часовой прогнал его от дворцовыхворот, и кончая ночью, когда он искусно вмешался в толпу рабочих, украшавшихаббатство, проскользнул в собор, спрятался в гробнице Исповедника[36] и уснултак крепко, что на следующее утро чуть не проспал коронацию. Он говорил, чточастые повторения этого драгоценного урока укрепляют его в намерении извлечь изнего пользу для своего народа и что, пока жив, он будет рассказывать этуисторию, оживляя в своей памяти скорбные впечатления и укрепляя в своем сердцеростки сострадания.

Майлс Гендон и Том Кенти во все его краткое царствованиеоставались его любимцами и искренне оплакивали его, когда он умер. Добрый графКентский был достаточно благоразумен и не слишком злоупотреблял своей особойпривилегией, но все же он воспользовался ею дважды, кроме того случая, которыйнам известен: один раз — при восшествии на престол королевы Марии, и другой —при восшествии на престол королевы Елизаветы. Один из его потомковвоспользовался тою же привилегией при восшествии на престол Иакова I. Преждечем этой привилегией собрался воспользоваться его сын, прошло около четвертивека и «привилегия Кентов» была забыта большинством придворных, так что когда водин прекрасный день тогдашний Кент позволил себе сесть в присутствии Карла I,поднялся страшный переполох! Но дело скоро объяснилось, и привилегия была подтверждена.Последний из графов Кентов пал в гражданских войнах времен Английскойреволюции, сражаясь за короля, и с его смертью кончилась эта страннаяпривилегия.

Том Кенти дожил до глубокой старости; он был красивыйседовласый старик величавой и кроткой наружности. Все искренне уважали его иоказывали почет его странной, особой одежде, которая напоминала о том, что «всвое время он сидел на престоле». При его появлении все расступались, давалиему дорогу и шептали друг другу:

— Сними шляпу, это королевский воспитанник!

И все кланялись ему, а он в ответ ласково улыбался; и этуулыбку ценили высоко, ибо во время описанных здесь событий он вел себя с такимблагородством.

Да, король Эдуард VI жил недолго, бедный мальчик, но ондостойно прожил свои годы. Не раз, когда какой-нибудь важный сановник,какой-нибудь раззолоченный вассал короны упрекал его в излишнейснисходительности или доказывал, что тот или другой закон, который хотел онсмягчить, и без того достаточно мягок и не причиняет никому чрезмерныхстеснений и мук, юный король устремлял на него свои большие, красноречивые,полные грустного сострадания глаза и говорил:

— Что ты знаешь об угнетениях и муках? Об этом знаю я, знаетмой народ, но не ты.

По тем жестоким временам царствование Эдуарда VI было наредкость милосердным и кротким. И теперь, расставаясь с ним, попытаемсясохранить о нем добрую память.

Разве могли в жизни произойти те необыкновенные события, окоторых рассказал Марк Твен? В книге вы прочли, будто бы в Англии околочетырехсот лет тому назад королем стал маленький оборвыш со Двора Отбро сов, апринц Эдуард VI вдруг сказался за стенами своего великолепного дворца, безвласти, без слуг, никем не признанным бродягой, нищим. Разве был такой случай вистории Англии?