И действительно, у него ничего не нашли, кроме запечатанногописьма. Офицер разорвал конверт, и Майлс улыбнулся, узнав «каракули» своегобедного маленького друга. Это было послание, написанное королем в тот памятныйдень в Гендонском замке. У офицера лицо пожелтело, когда он прочел английскуючасть письма, а Майлс, выслушав ее, побледнел.

— Еще один претендент на престол! — воскликнул офицер. — Онинынче размножаются, как кролики. Схватите этого негодяя и держите его крепко,пока я снесу это драгоценное послание к королю.

«Ну, теперь все мои злоключения кончились, — бормотал Майлс,— ибо я наверняка скоро буду болтаться на веревке. Эта записка мне не пройдетдаром. А что станется с моим бедным мальчиком? Увы, это одному богу известно!»

Через некоторое время Майлс увидел быстро возвращавшегосяофицера и собрал все свое мужество, решившись встретить неизбежную смерть, какподобает мужчине. Офицер тотчас приказал солдатам освободить пленника ивозвратить ему шпагу, затем почтительно поклонился и сказал:

— Прошу вас, сэр, следуйте за мной!

Гендон пошел за ним, говоря себе: «Если бы я не знал, чтоиду на смерть и что мне поэтому следует поменьше грешить, я бы, кажется,придушил этого мерзавца за его издевательскую любезность».

Они прошли через людный двор к главному подъезду дворца, гдеофицер с таким же почтительным поклоном сдал Гендона с рук на руки разодетомупридворному, который в свою очередь отвесил ему низкий поклон и повел черезбольшой зал, между двумя рядами пышно одетых дворцовых лакеев, которыепочтительно кланялись Гендону, а за спиной у него давились от смеха при видеэтого величавого чучела. Придворный поднялся с Гендоном по широкой лестнице,заполненной пышно разодетыми джентльменами, и, наконец, ввел его в обширныйпокой, где была собрана вся английская знать; он провел Майлса вперед, еще разпоклонился, напомнил ему, что надо снять шляпу, и оставил его среди комнаты.Глаза всех присутствующих устремились на него. Иные сердито нахмурились. Иныеулыбались насмешливо.

Майлс Гендон был ошеломлен. Перед ним, всего в каких-нибудьпяти шагах, под пышным балдахином сидел молодой король; отвернувшись немного всторону и наклонив голову, он беседовал с какой-то райской птицей в образечеловека, — наверное, с каким-нибудь герцогом. Гендон смотрел и думал, что ибез того горько умереть во цвете лет, а тут еще подвергают тебя такомуунижению. Ему хотелось, чтобы король скорее покончил с приговором, — некоторыеиз пышных вельмож, стоявших поближе, вели себя уж слишком нахально. В это времякороль поднял голову, и Гендон увидел его лицо. Увидел — и у него даже духзахватило! Как очарованный, он смотрел, не спуская глаз с этого прекрасногомолодого лица, и вдруг воскликнул:

— Господи, вот он и на троне — владыка царства Снов и Теней!

Не отрывая изумленного взгляда от короля, он пробормотал ещечто-то невнятное, потом оглядел все вокруг — нарядную толпу, стены роскошногозала — и проговорил:

— Но ведь это же правда! Это не сон, а действительность!

Потом опять взглянул на короля и подумал: «Или это все-такисон?.. Или он и впрямь повелитель Англии, а не бездомный сумасшедший бродяга,за которого я принимал его? Кто разгадает мне эту загадку?»

Внезапно ему в голову пришла блестящая мысль. Он подошел кстене, взял стул, поставил его посредине зала и сел!

Толпа придворных загудела от гнева; чья-то рука жесткоопустилась ему на плечо, чей-то голос воскликнул:

— Грубиян, невежа невоспитанный, как ты смеешь сидеть вприсутствии короля!

Шум привлек внимание его величества; он протянул руку икрикнул:

— Оставьте его, не троньте: это его право!

Придворные в недоумении отпрянули. А король продолжал:

— Да будет вам известно, леди, лорды и джентльмены, что этомой верный и любимый слуга, Майлс Гендон, который своим добрым мечом спассвоего государя от ран, а может быть, и от смерти и за это волею короляпосвящен в рыцари. Узнайте также, что он оказал королю еще более важную услугу:он избавил своего государя от плетей и позора, приняв их на себя, и за этовозведен в звание пэра Англии и графа Кентского, и в награду ему будутпожалованы богатые поместья и деньги, подобающие его высокому званию. Болеетого, привилегия, которой он сейчас воспользовался, дарована ему королем иостанется за ним и его потомками, и все старшие в роде его будут из века в векиметь право сидеть в присутствии английских королей, пока будет существоватьпрестол. Не троньте его!

В зале присутствовали две особы, опоздавшие на коронацию иприбывшие в столицу только сегодня. Всего лишь пять минут находились они в этойзале; они слушали в немом изумлении, переводя взгляд с короля на «вороньепугало» и обратно. То были сэр Гью и леди Эдит. Но новый граф не замечал их. Онвсе смотрел на короля, как зачарованный, и бормотал:

— Господи, помилуй меня! Так это мой нищий! Так это мойсумасшедший!.. А я-то хотел похвастаться перед ним своим богатством — родовойусадьбой, в которой семьдесят комнат и двадцать семь человек прислуги! Это онем я думал, что он никогда не знал иной одежды, кроме лохмотьев, иной ласки,кроме пинков и побоев, и иной еды, кроме отбросов! Это его я взял в приемыши ихотел сделать из него человека! Господи, хоть бы мне дали мешок, куда сунутьголову от стыда!

Но потом он вдруг опомнился, упал на колени и, пока корольпожимал ему руки, клялся в верности и благодарил за пожалованные ему титулы ипоместья. Затем встал и почтительно отошел в сторону; все смотрели на него слюбопытством, а многие с завистью.

В это время король увидел сэра Гью и, сверкнув глазами,гневно воскликнул:

— Лишить этого разбойника его ложного титула и украденных импоместий и заключить под стражу впредь до моих распоряжений!

Бывшего сэра Гью увели.

Теперь поднялась суета в другом конце зала; толпарасступилась, и между двух живых стен прошел Том Кенти, причудливо, но богатоодетый и предшествуемый камер-лакеем. Том приблизился к королю и опустился наодно колено.