Однако мы отвлеклись от темы нашего разговора, – продолжалсэр Юстас. – Итак, вопрос состоит в следующем: что делать с вами? Вы рассказаливсе удивительно честно, но один момент остался в тени. Где сейчас алмазы?

– У Гарри Рейберна, – сказала я, пристально наблюдая засэром Юстасом.

Ни один мускул на его лице не дрогнул, оно по-прежнемухранило выражение несколько ироничного добродушия.

– Гм-м… Я хочу заполучить эти алмазы.

– По-моему, у вас нет особых шансов, – сказала я.

– Вы думаете? А по-моему, есть. Мне неловко васрасстраивать, но если на днях где-нибудь в городе обнаружат ваш труп, этоникого не удивит. Там, внизу, у меня есть человек, мастер своего дела. Так вот,вы – сообразительная девочка. Я предлагаю вам следующее: вы садитесь и пишетеписьмо Гарри Рейберну, приказывая явиться сюда с алмазами.

– Ни за что!

– Не перебивайте старших. Я хочу заключить с вами сделку:алмазы в обмен на вашу жизнь. И не вздумайте мудрить, вы полностью в моейвласти.

– А Гарри?

– Я слишком мягкосердечен, чтобы разлучать двух юныхголубков. Он тоже обретет свободу… разумеется, при условии, что вы не будетебольше соваться в мои дела.

– А где гарантия, что вы выполните свое обещание?

– Гарантии никакой, моя милая девочка. Вам придетсядовериться мне и надеяться на лучшее. Но, конечно, если у вас сегоднягероическое настроение и вы предпочтете аннигиляцию – тогда другое дело!

Именно этого я и добивалась. Я специально сдерживалась, торговаласьи наконец якобы под давлением уступила. Сэр Юстас продиктовал мне письмо:

«Дорогой Гарри!

Мне кажется, у нас появился шанс доказать твою полнуюневиновность. Пожалуйста, точно выполни все мои указания. Пойди в сувенирнуюлавку Аграсато. Спроси что-нибудь «необычное», «для особого случая». Хозяинпригласит тебя пройти в дальнюю комнату. Иди с ним. Там ты увидишь человека,который приведет тебя ко мне. Сделай все так, как он скажет. Не волнуйся ипринеси с собой алмазы. Никому ничего не рассказывай».

Сэр Юстас выдержал паузу.

– Остальное я доверяю вашему воображению. Но учтите, безглупостей!

– Вполне хватит слов «Твоя навеки. Анна», – заметила я инаписала последнюю фразу.

Сэр Юстас протянул руку и пробежал глазами письмо.

– Вроде бы все нормально. Теперь адрес.

Я продиктовала адрес маленького магазинчика, куда приходилиписьма и телеграммы до востребования.

Сэр Юстас позвонил в колокольчик, лежавший на столе. Назвонок явился Чичестер, он же Петтигрю, он же Минкс.

– Отправьте это письмо немедленно нашим обычным способом.

– Хорошо, Полковник.

Минкс взглянул на имя адресата. Сэр Юстас следил за нимпронзительным взором.

– По-моему, это ваш дружок, да?

– Мой?

Бедняга был потрясен.

– Вчера вы имели с ним в Йоханнесбурге весьмапродолжительную беседу.

– Он подошел и начал расспрашивать о вас и о полковникеРейсе. Я ему наплел с три короба.

– Прекрасно, мой дорогой, прекрасно! – добродушно кивнул сэрЮстас. – Значит, я ошибался.

Когда Чичестер-Петтигрю выходил из комнаты, я обратилавнимание на его лицо. Оно было мертвенно-бледным, как от смертельного ужаса.Едва он удалился, сэр Юстас взял переговорную трубку, лежавшую у его локтя, исказал:

– Это ты, Шварц? Не спускай глаз с Минкса. Он не смеетпокидать дом без моего разрешения.

Положив трубку, сэр Юстас нахмурился и легонько забарабанилпальцами по столу.

– Можно мне вас кое о чем спросить? – сказала я через паруминут.

– Разумеется! Какие у вас крепкие нервы, Анна! Другаядевушка на вашем месте хлюпала бы носом и заламывала руки, а вы еще чем-тоинтересуетесь.

– Почему вы взяли Гарри на работу, а не выдали его полиции?

– Да все из-за проклятых алмазов! Надина, маленькаячертовка, шантажировала меня вашим Гарри, угрожала, что, если я не заплачу ейсполна, она отошлет камни Гарри. Тогда я совершил еще одну ошибку – подумал,что она принесла драгоценности с собой в Марлоу. Но Надина оказалась умнее.Картон, ее муж, был к тому времени уже мертв, и я понятия не имел, где спрятаныалмазы. Потом мне удалось раздобыть копию телеграммы, которую Надина послалакому-то из пассажиров «Килмордена»: то ли Картону, то ли Рейберну (кому именно– я не знал). Оригинал ее попал к вам в руки, Анна. «Семнадцать – один –двадцать два», – гласила телеграмма. Я решил, что Надина договаривалась освидании с Рейберном; его упорное стремление попасть на «Килморден» утвердиломои подозрения. Поэтому я притворился, что верю его вранью, и взял Рейберна ссобой. На корабле я не спускал с него глаз и надеялся что-нибудь выяснить.Минкс тем временем попытался играть в одиночку и обскакать меня. Я быстроположил этому конец. Минкс образумился. Мне было немного неприятно, что неудалось заполучить семнадцатую каюту, и еще я беспокоился, потому что не мог раскуситьвас. Действительно ли вы такая наивная девочка, какой кажетесь? Когда Рейбернотправился в ту ночь на свидание, Минксу было велено его перехватить. Нокретин, конечно же, не справился.

– А почему в телеграмме говорилось «семнадцать», а не «семьдесятодин»?

– Я долго ломал над этим голову. Думаю, Картон дал тексттелеграфисту, чтобы тот его переписал, и не потрудился перепечатать копию.Телеграфист совершил ту же ошибку, что и все мы, и решил, что правильно будет«17.1.22», а не «1.71.22». Я, правда, понятия не имею, как Минкс разнюхал просемнадцатую каюту. Наверно, его привел инстинкт.

– А фальшивая депеша генералу Сматсу каким образомпоявилась?

– Милая Анна, неужели, по-вашему, я мог спокойно примиритьсяс тем, что мои планы будут расстроены, и не попытался бы их спасти? Когда мойсекретарь, а в прошлом убийца, удрал, я без малейшего колебания подменилбланки. Никому и в голову не пришло подозревать бедного старика Педлера.

– Хм… А как насчет полковника Рейса?

– Да, с Рейсом вышла неприятность. Когда Пейджет сказал, чтоРейс – сотрудник секретной службы, я занервничал. Мне вдруг вспомнилось, что вовремя войны он вертелся возле Надины, которая была тогда в Париже… и у менявозникло страшное подозрение, что на сей раз он выслеживает меня! Он все времялез ко мне, это настораживало. Рейс из тех сильных, молчаливых мужчин, чтовсегда держат камень за пазухой.