А затем, он закончил летное училище и пришел ко мне впогонах. Пришел для того, чтобы увести меня вместе с собой и предложить всюжизнь быть рядом. Он нервничал, много говорил, вспоминал наши школьные деньки,а потом сказал мне, что он устал быть один, что его безответное чувстворастянулось на слишком долгие годы… Он рассказывал мне про свои самолеты,показывал многочисленные фотографии и радовался как ребенок тому, что у негоесть любимое дело, о котором он мечтал со школьной скамьи; вот только нет рядомс ним девушки, о которой он тоже мечтал со школьной скамьи. У нас был долгийночной разговор. Мы смотрели на звездное небо, которое он уже избороздил вдольи поперек, он говорил, что утром ему улетать, и уговаривал меня лететь вместе сним… Но я не могла. Я по-прежнему не могла, потому что я должна была достатьзвезду с неба… Я не отвечала на его многочисленные письма, а на звонки отвечалаодносложно: привет, все нормально, как у тебя. А в каждый его прилет брала егоцветы и по-прежнему смотрела на звездное небо, только не для того, чтобы в негоулететь, а для того, чтобы найти в нем свою звезду… А он все ждал, что яодумаюсь и обязательно буду с ним. Ждал тихо, терпеливо, ни в коем случае невмешиваясь в мою жизнь… Ждал так, как ждут настоящие, глубоко влюбленныемужчины… А один раз он просто не прилетел. Наступил момент, когда он больше неприлетал, не звонил и не писал писем. Он просто устал ждать и нашел себе ту,которая не хватает звезд с неба. А я осталась одна, как и прежде, в окружениимассы поклонников и в полнейшем, тягостном одиночестве. Я уже перестала искатьсвою звезду на огромном, пустынном небе, потому что поняла, что ее больше нет…Я никогда не интересовалась его судьбой, но однажды я узнала, что онпо-прежнему бороздит небо, что он уже командир экипажа и чувствует себя в небеточно так же, как я на земле, что он развелся с той, которая не хватает звезд снеба и вообще не любит на него смотреть, что он очень долго меня искал, а когданашел, то вновь принес мне цветы и фотографию многолетней давности, где мысидим, прижавшись друг к другу на фоне звездного неба. И даже после этойвстречи мы так и не остались вместе. Наверно потому, что мы стали намногостарше, намного мудрее и в нас просто не осталось романтики. Он спросил, ненадоело ли мне быть одной, а я сказала, что быть одной — это моепредназначение, точно такое же, как для него небо. И он улетел. Он улетел уженавсегда и пообещал вернуться, только если он достанет мне настоящую звезду снеба, потому что только тогда я бы смогла расстаться со своим одиночеством.Любые, даже самые большие чувства нуждаются во взаимности, а если взаимностинет, то чувства отходят на второй план и становятся воспоминаниями.Воспоминаниями остались и те отношения. Отношения мужчины, который хотелсоздать, и женщины, которая хотела разрушить… Иногда по ночам мне хочется всевернуть, сесть с ним в один самолет и улететь далеко в небо, но уже поздно, ужеслишком поздно. Во мне нет прежнего порыва, прежней уверенности, и я уже немогу быть крылатой. Я просто плыву по течению, не прилагая особых усилий, идовольствуюсь тем, что кидает мне жизнь. Уже слишком поздно куда-то лететь,кого-то любить и отвечать на те чувства, которых уже нет и которые к тебе никтоне испытывает. Слишком поздно. Никогда не думала о том, что любить может бытьслишком поздно, что в любви все должно быть вовремя, что в любви можноопоздать. Опоздать…

Как только я оторвалась от своих невеселыхмыслей и вернулась в реальность, стараясь прогнать от себя гнетущиевоспоминания, я тут же достала бутылку колы и вновь сделала несколько глотков.Затем посмотрела на часы и увидела, что я сижу в аэропорту уже более двухчасов. В аэропорту было жутко душно, и мне захотелось постоять на улице иподышать египетским воздухом. Я взяла пакет с норковой шубой и, стараясь несмотреть на арабов, которые просто пожирали меня глазами, вышла на улицу.

Я вздрогнула от скрежета тормозов и увиделаподъехавшую к аэропорту машину своего гида Махмеда. Окно машины тут жеоткрылось, и из него высунулся Анатолий.

— Маша, ты что дуришь?! Ты куда собралась?!

— В Москву! — громко крикнула я и приняласьпятиться назад.

— В какую Москву, сейчас рейсов нет?!

— Рейс на Москву рано утром.

— В том-то и дело, что рано утром, а сейчасночь.

— Я подожду до утра.

— Где?

— В аэропорту!

— Не дури! Давай вместе подождем дома!

Я замотала головой и снова попятилась назад.

— Нет, спасибо, я здесь подожду.

Осторожно, чтобы ни в коем случае меня неспугнуть, Анатолий вышел из машины и облокотился о дверь. Махмед высунулся вокно, достал какую-то странную сигарету, больше похожую на самокрутку, ипринялся наблюдать за нашей перебранкой.

— Маша, а ты что назад пятишься? — крикнул мнеАнатолий и сделал небольшой шаг навстречу. — Ты что, меня боишься, что ли?!

— Я тебя не боюсь, только приближаться ко мнене надо!

— А то что будет?!

— А то убегу.

Анатолий остановился и нервно усмехнулся.

— Маша, ну что мы с тобой за детский садустроили? На нас все арабы уже смотрят.

— Пусть смотрят! Они всегда на всех смотрят!

— Поехали на виллу и там обо всем спокойно поговорим!

— Не хочу!

— Что значит не хочу?!

— Не хочу ни о чем разговаривать!

— Но ведь так не делается. Это просто побег!

— Пусть это будет побег! Пусть! А ты что здесьделаешь? Ты зачем сюда приехал?

— Затем, чтобы тебя отвезти обратно!

— А как ты узнал, что я здесь?

— Ну я же не дурак! Нетрудно было догадаться.Вышла с пакетом, поймала такси, велела везти в аэропорт. Ты зря не заметила,что у этого дома есть уши.

— Жалко, что у этого дома есть только уши.Было бы неплохо, если бы у него были еще и глаза. Просто там творится стольконепонятных вещей, и никто, кроме меня, этого совершенно не видит!

— Маша, давай вернемся домой и обо всемпоговорим. Ну что мы с тобой кричим на весь аэропорт?!

— Нет! — отрицательно замотала головой я. —Нет! Нет! Нет! Я уж все решила. Уезжай!

— Куда?

— Обратно на виллу!

— А ты?

— Я улетаю! Понимаешь, я улетаю?!

— Но мы так не договаривались.