Он кивнул.

– Дима, я бы давно приехала, если б ты только мне сказал,что хочешь меня видеть!

Он молчал.

– Ты устал, да?

Он кивнул. Он все целовал ее и никак не мог оторваться.

– Давай я закрою ворота, а ты пока пойдешь в дом. Я ужинприготовила. Ты можешь ванну принять, а потом будем ужинать, и ты все мне расскажешь.И я тебе тоже расскажу! Ты представляешь, у нас на работе такой скандал!Заказали препарат на заводе в Самаре и даже проплатили, а оказалось, чтопрепарата на складе нет! Вообще нет! То есть этот самарский завод непонятно чемзанимался! Возможно, они все это время изготавливали что-нибудь полезное иценное, но уж точно не лекарственные препараты, а завод-то фармацевтический!

Он кивнул. Он ее почти не слышал.

Сердце не помещалось за ребрами.

Долгов – как врач и ученый! – точно знал, что это самоесердце всегда одного размера и всегда на месте, и тем не менее чувствовал,какое оно огромное, раз в сто больше, чем у нормального человека. И как оносодрогается от любви.

Еще врач Долгов точно знал, что содрогается оно не от любви,а потому что мышца сокращается. Про мышцу он знал все – именно как врач.

Алиса отстранилась – она никогда не отстранялась первая, – ипосмотрела Долгову в лицо.

– Дима, все плохо, да?

– Почему плохо? – начал он по инерции тоном того, прежнегоДолгова, который привык кривляться и никогда не делал первого движения. – Всенормально, и не нужно драматизировать…

– Драматизировать… что?

– Ситуацию, – сказал Долгов и еще порылся носом у нее вволосах. Так вкусно и успокоительно было чувствовать ее запах. – Не нужнодраматизировать ситуацию.

– А она такая сложная? Ситуация эта?

– Кажется, меня уволили с работы. По крайней мере, временноотстранили. За гибель больного, которую повлекла моя некомпетентность.

– Твоя?!

Долгов поморщился. Он так и знал.

Сейчас она начнет кричать, что он ни в чем не виноват, ипорываться бежать в атаку на его неведомых врагов. Звонить друзьям, которыемогут помочь. Искать могущественных покровителей, которые могут оказать влияниена врагов. Возмущаться. Негодовать. Требовать, чтобы он тоже звонил. Так онаделала всегда, когда ей казалось, что с ним поступили «несправедливо».

По большому счету, он был ей за это благодарен, но никогда вэтом не признался бы!..

Чертов характер.

Алиса пожала плечами, потом неожиданно взяла его руку ипоцеловала.

– Это все какая-то чепуха, Дима. Тебя не могут отстранить отопераций.

Он перебил ее:

– Тем не менее отстранили.

Она посмотрела ему в лицо.

– Дима, – сказала она совершенно спокойно. – Это ерунда,недостойная внимания. И ты об этом прекрасно знаешь. Ужасное лицемерие –всерьез из-за этого переживать!.. Ну, вот ты мне скажи, пожалуйста, ты что, насамом деле страдаешь из-за того, что ты плохой врач ?! Быть этого не может, тыточно знаешь, что ты хороший врач! И я знаю. И Терентьев. Да все знают!Следовательно, произошло какое-то недоразумение, которое очень быстроразрешится!

Долгов смотрел на нее, как будто впервые видел.

Она фыркнула, покачала головой – кажется, она его осуждалаза слабодушие! – еще раз поцеловала его руку и подтолкнула к лестнице.

– Иди в дом. Я ворота закрою и приду.

Долгов, подчиняясь ей, поднялся по лестнице, позвонилАбельману и быстрым шепотом сообщил, что приезжать не нужно, и даже не сталслушать анекдот, который Эдик вознамерился было по этому поводу рассказать.

Весь оставшийся вечер и половину ночи Долгов занималсялюбовью со своей женой, а утром капризничал так, как не капризничал еще никогдав жизни.

Его отпустило напряжение последних дней, и счастье от того,что она вернулась, и продолжает его любить, и принимает его накопившуюся жаждус таким восторгом, оказалось немножко больше того, что он мог принять«достойно».

Он ругал себя, но ничего не мог с собой поделать.

Они ничего не боялись – Алиса работала в фармацевтическойкомпании и была отлично осведомлена о том, что можно и нужно применять, чтобыне было никаких… незапланированных историй с внезапной беременностью. «Мирена»,когда-то порекомендованная врачом, не подводила ее ни разу. Таблеток Алиса нелюбила, все время сбивалась, не умела и забывала их принимать, а гормональнаясистема, действующая пять лет, да еще с лечебным эффектом, очень ей подходила.

Долгов – несмотря на то, что врач и ученый! – в такиесложности не вникал, он просто знал, что все будет хорошо – и все было хорошо!

Так хорошо, что утром он раскапризничался!..

Он хотел, чтобы она подавала ему кофе – и она подавала. Онхотел, чтобы Алиса сказала ему, подходит ли к костюму этот галстук, иливсе-таки лучше тот, и она говорила. Он хотел, чтобы она налила ему варенья ввазочку – и она наливала.

Он потерял носки, и она нашла. Он не знал, где ключи отмашины, и она нашла и ключи тоже. Он три раза менял пиджак, и Алиса смотрела,достаточно ли хорош каждый следующий.

Когда они наконец разъехались от ворот, Долгов позвонил ей.Он видел, как она в своей машине взяла трубку и посмотрела на его джип взеркало заднего вида. Она улыбалась, и он видел ее улыбку, и длинные волосы,которые она нетерпеливо заправила за ухо, и тонкую кисть в рукаве льняногопиджачка, который казался ему особенно красивым этим утром.

– Я тебя так люблю, – жалобно сказал он и быстро нажалотбой, чтобы не наговорить лишнего.

Все же он был самый главный, самый умный, никогда несдавался и не делал первого движения!..

Десять лет назад

Ничего такого они не собирались делать!

Уже некоторое время они честно дружили друг с другом, иДолгов был уверен, что эта самая дружба – единственное, что у них можетполучиться!

В конце концов, он женатый человек!.. Правда, семейная жизньне ладится, но это не имеет никакого значения! Раз у него есть семья, значит, естьи обязательства, и нарушать их он не намерен!

Он был женат давно и как-то… безнадежно, что ли! Когда-тоему казалось, что он все замечательно рассчитал – а что, браки по расчетувполне устойчивая штука! По всем расчетам выходило, что все у него должнополучиться, но ничего не получалось!

Он честно пытался жить «нормальной» жизнью, и эта«нормальная» жизнь камнем висела у него на шее.

Иногда, лежа по ночам рядом с супругой, – почему-то даже вмыслях он называл ее именно супругой, а не женой! – он с тоской думал о том,что, должно быть, зря он придумал себе какую-то «нормальную» жизнь и втянул внее другого человека! Супругу то есть.