В 1960-х гг. проявились сепаратистские тенденции в обоих политических блоках, созданных сверхдержавами. Хотя децентрализация доставляла неудобства и приводила к политическим неудачам и в США, и в СССР, в большей степени страдал все-таки Советский Союз. К примеру, Китай с его милитаристским, агрессивно настроенным правительством стал сильнейшим азиатским государством и поставил под сомнение лидерство СССР в коммунистическом мире.

В начале XX в. предпринимались попытки установить контроль над вооружениями и ограничить использование военных сил в решении международных проблем. Однако после Второй мировой войны идея обеспечения контроля над вооружениями распространилась повсеместно. Человечество осознало потенциальные возможности ядерного оружия и поняло, насколько важно контролировать применение такого оружия еще до того, как с его помощью будет уничтожена цивилизация.

Появление и совершенствование ядерного оружия поставило перед военными проблему изменения стратегических концепций и перехода к новым доктринам.

Стратегия получила новое направление, в котором центральное место заняло развитие систем вооружения. Сама угроза применения кем-либо ядерного оружия стала основным фактором в решении локальных конфликтов. Именно она сыграла определяющую роль в корейской и вьетнамской войнах. Во всех кризисах периода холодной войны страны, обладавшие ядерным оружием, получили возможность легко влиять на ход событий. Прием устрашения, известный человечеству еще со времен первого применения силы для решения конфликта, обрел новое значение.

В конечном счете военная стратегия всегда определяется историческими предпосылками. Например, экспансия коммунизма произвела на свет концепцию «освободительной войны», которая на самом деле есть осовремененная идеологическая база традиционных методов ведения войны. Научно-техническая революция довела до совершенства систему вооружения стратегических бомбардировщиков дальнего действия, а затем сама же перевела ее в разряд устаревших. Надо сказать, что методы ведения войны вызвали к жизни чисто гражданскую теорию эффективности затрат.

В результате этих перемен изменилось формирование организационно-управленческих структур, определяющих военные и политические цели государств. Это ярче всего проявилось в США, действия которых были направлены на то, чтобы приспособить вооруженные силы и их гражданское высшее руководство к изменившейся обстановке, на фоне которой мог произойти конфликт.

Новые элементы военной стратегии[73], казалось, не внесли изменений в саму ее сущность, однако усложнили процесс ее формирования и использования в конфликтных ситуациях, что ввело в обиход термин «урегулирование конфликта», означающий выделение необходимых ресурсов в распоряжение «знатоков стратегии» или «специалистов по улаживанию конфликтов», а также целенаправленное их использование.

Обладание ядерным оружием и перспектива катастрофы, к которой могло бы привести его использование, даже в ограниченном и контролируемом варианте, обусловило деление военных действий на два вида:

«верхняя война», не исключающая возможность стратегической войны между ядерными сверхдержавами;

«нижняя война», в которой ядерное оружие не применяется, но возможность его использования принимается в расчет.

В свою очередь, «нижняя война» имеет несколько разновидностей, различающихся по интенсивности конфликта. В этой классификации не было ничего принципиально нового, однако она стала актуальной, не только из-за угрозы ядерной войны, но и из-за методов, с помощью которых коммунистическая группировка ради достижения националистических и интернациональных целей создавала и использовала очаги напряженности в разных районах мира.

Среди военных теоретиков и стратегов не наблюдалось полного согласия относительно этой классификации военных действий, однако ее значимость становилась понятна даже при беглом ознакомлении со «спектром конфликтов», разработанным в одном теоретическом исследовании 1960-х.

Важнейшим аспектом стратегической теории, рассматривающей конфликты «верхней войны», являлась стратегия сдерживания. При ее реализации усилия направлялись на создание условий, при которых затраты, связанные с переходом к ядерной войне, оказались бы чересчур высокими. В США велись научные исследования, направленные на разработку стратегии сдерживания, в результате чего была сформулирована военно-политическая доктрина, предусматривающая обеспечение достаточно высокого уровня угрозы для предотвращения прямой или косвенной агрессии с применением вооруженной силы, как обычной, так и ядерной. Уже в 1961 г. Соединенные Штаты приняли стратегию гибкого реагирования взамен стратегии массированного возмездия.

Центральное место в новой стратегии отводилось ставке на всеобщую ядерную войну, применению ядерного оружия первыми и военному превосходству. В отличие от стратегии массированного возмездия допускалось «дозированное» применение военной силы – соразмерно с «масштабами возникшей опасности». Предусматривалась возможность ведения войн против агрессора сначала обычным оружием, затем с использованием тактических, а в критической обстановке – стратегических ядерных средств. Важной частью стратегии гибкого реагирования стала установка на ведение локальных войн с целью подавления восстаний, инспирируемых коммунистами.

Отказ от стратегии массированного возмездия произошел в результате понимания того, что неразумно использовать ведущие к катастрофе средства для борьбы с опасностью, которая сама по себе несоизмеримо меньше. Ни союзники, ни противники не верили, будто Соединенные Штаты способны напасть на Советский Союз только потому, что в какой-либо стране третьего мира произошел государственный переворот при поддержке Кремля. А дружественные Америке европейские страны к тому же сомневались, что в случае вторжения Советского Союза в Западную Европу США выполнят свои обещания и нанесут агрессору ответный ядерный удар.