Там, откуда донесся последний голос, начала обретать формунекая фигура — пожалуй, человекоподобная, с полустертыми чертами. Так можетпоходить на человека, например, облако: непостоянное, беспрестанно клубящееся.Уэллену показалось, что призрак облачен в полные доспехи и плащ. Чем дольше онсмотрел, тем яснее видел это. Некромант носил шлем какой-то необычнойконструкции. Лица под шлемом почти не было видно, и ученый подумал, что это,скорее всего, к лучшему.

— Что ты видишь? — шепотом спросил Сумрак. Уэллен наскороописал призрачную фигуру.

— Ты воспринимаешь воспоминания. Для меня это — простоходячий труп. В нем жизни даже меньше, чем в поддельном отце, явившемся ко мнев спальню. Доспехи действительно такие, как ты описал, но они проржавели, да ктому же слишком велики для такого иссушенного трупа. Примерно так выглядят онивсе. Но даже я вижу лишь воспоминания…

— Все? — Оглядевшись, Уэллен увидел еще десять призрачныхфигур; по одной возле каждого темного круга в углах пентаграммы. Когда ониуспели появиться, он не заметил. — Все они… мертвы?

— Нет. Как ни давно должны были, умереть.

— Мы бессмертны, кузен, — сказал тот, что стоял ближе всех.

— Не более, чем я.

— Мы снова стали богами — и еще более могучими, чем прежде.

— Богами? — Сумрак захохотал. — Мы никогда не были богами.Всего лишь испорченными детьми, наделенными божественной силой, но не знавшими,как ею пользоваться. — Чародей демонстративно обвел взглядом зал. — Вижу, вы стех пор вовсе не изменились.

— Наши владения — рай, — возразил предводитель, покаостальные занимали места, каждый в центре своего круга. — Мы воссоздали Нимтстарых времен.

— Воистину, вы воссоздали оставленное нами искалеченное,больное дитя.

Воздух затрещал от напряжения волшебных сил. Несмотря напоказное безразличие хозяев, Уэллен понял, что вторжение и слова кузена сильновстревожили Повелителей Мертвых. Оставалось лишь гадать, почему Сумрак ничегоне предпринимает. Видит ли он вообще, что творится вокруг?

— Мы повелеваем жизнью и смертью.

Чародей все так же демонстративно отвернулся от говорившегои обратился к Бедламу:

— Они полагают, что, стащив частицу ка умирающего,овладевают им полностью. Словно стервятник, утащивший кусочек мертвечины, ничемне отличается от убившего зверя охотника. Видел ли ты когда-нибудь такуюнаивность?

— Ты сам потребовал противостояния, и мы — перед тобой!Фигуры некромантов выросли. От усилившейся вони на глазах Уэллена выступилислезы.

— Женщина — на твоей ответственности, господин Бедлам, —спокойно сказал Сумрак. — Держись ее следа. Здесь ты не сможешь его потерять.

— Его слова несут в себе какие-то чары, — заметил один изнекромантов. — Он что-то скрывает от нас.

— Без толку, — нараспев протянул предводитель, занимая местов центре, лицом к чародею. — Без толку, кузен.

Поплотнее закутавшись в плащ, Сумрак тоже повернулся ксвоему родственнику.

— Я ничего не делаю без толку, Эфраим.

Сгусток света, круживший над головами Сумрака и Бедлама,вспыхнул, точно новая звезда.

Весь созданный некромантами мир словно завизжал от боли.Повелители Мертвых возопили, будто в ослепительном свете разглядели, наконец,во что превратились. Уэллен судорожно сглотнул. То, что он видел собственнымиглазами, и даже то, что описал ему Сумрак, лишь отчасти подготовило ученого кэтому зрелищу — к истинному облику темных магов. Невозможно было поверить, чтоэти существа могут быть живыми — в каком бы то ни было смысле этого слова.

Чья-то рука сжала его плечо, и голос Сумрака шепнул:

Пора, ученый книжник. Найди ее и забери отсюда. Ступай!

Повинуясь толчку чародея, Уэллен, не разбирая дороги,помчался к единственному выходу, который видел.

Свет разом погас. Уэллен почти ощутил это — так же, как иогромную волшебную силу, призываемую Повелителями Мертвых. Он споткнулся ипонял, что, несмотря на отсутствие освещения, все еще видит арку дверногопроема. Он помчался еще быстрее, в тысячный раз жалея, что не запассякаким-нибудь оружием, вроде тесака Бентона Лора. При нем не было даже ножа —только его колдовской дар. Слабое утешение для такого зловещего места…

Уэллен бежал наобум — ведь Забена вполне могла находитьсягде-нибудь на противоположной стороне замка некромантов. Однако что-топодсказывало новоиспеченному магу, что он на верном пути, словно они сволшебницей были как-то связаны.

Неподалеку раздалось шипение. Резко остановившись, Уэлленприжался спиной к ближайшей стене и постарался не думать о существах, ползавшихпо стенам замка: то, что приближалось к нему, наверняка не шло с ними ни вкакое сравнение.

То ли стараниями Сумрака, то ли благодаря вспышкесобственной волшебной силы Уэллен теперь мог видеть в темноте. То, что медленноковыляло ему навстречу, напоминало пчелиный улей, снабженный множествомщупалец. Подробнее разглядеть не удалось. Казалось, с улья капала на полкакая-то слизь, но впечатление это было целиком основано на звуках,производимых неторопливой тварью.

Уэллен не сомневался, что чудище явилось по его душу, но оновнезапно повернуло и без колебаний двинулось сквозь стену. Иллюзия? С великойосторожностью снедаемый любопытством ученый приблизился к тому месту, гдеисчезло странное существо. У самой стены нога его ступила во что-то скользкое,и это, безусловно, свидетельствовало о том, что увиденное было не просто плодомвоспаленного воображения. Уэллен-ученый не мог не уделить хотя бы минутуизучению данного феномена.

И тут щупальца, вырвавшиеся из стены, оплели его плечи игорло.

Вскрикнув, Бедлам рванулся назад, однако тварь оказаласьсильнее, и он обнаружил, что медленно, но неуклонно сдвигается к стене. Намгновение ему даже стало интересно, что произойдет, когда его подтащат к камнямвплотную. Но это был вопрос, которому лучше оставаться без ответа. В отчаяниипредполагаемый ведун попытался вызвать к жизни хоть какие-нибудь чары.

Ничего не вышло. Он проклял свое предчувствие опасности: вовладениях некромантов все предупреждения слились в постоянную, монотоннуюголовную боль без всяких различий между «близкой опасностью» и «не такой ужблизкой опасностью». Вот в чем беда привыкания к волшебству: можно забыть, чтооно тоже не всемогуще…