В постели Илья прижался ко мне, как маленький ребенок. Яулыбнулась, закрыла глаза и крепко уснула. Около трех часов ночи меня разбудилсильный кашель Ильи. Лицо его посинело, глаза налились кровью. Быстро вскочив,я принялась трясти его за плечи.

– Илья, ты меня слышишь? Илюша, милый, тебе плохо?

– Маша, я умираю, – прошептал он и тут же зашелсяв новом приступе кашля. Через пять минут открылась рвота. Его рвало так, что онзахлебывался в рвотных массах. Я повернула его на бок и побежала за водой.

– Илюша, скажи, чем тебе помочь. Я все сделаю для тебя.Сейчас все пройдет и тебе станет легче. Вот увидишь, – бормотала я,размазывая по щекам слезы. – Попробуй подняться и выпить. Ты долженпочувствовать себя лучше.

Илья с трудом сделал глоток и без сил откинулся на подушку.Я потрогала его голову – он горел.

– Илюшенька, у тебя температура. Сейчас мы ее собьем. Уменя есть аспирин.

– Не надо, – простонал Илья. – Ничего мне ненадо. Меня вырвет от любого лекарства. Я умираю, Маша, неужели ты не поняла.

– Не говори ерунды. Сейчас я поменяю постель.

Я стащила Илью на пол, собрала испачканное белье и отнесла вванную комнату. Затем постелила чистую постель и вытерла Илью мокрымполотенцем.

– Илюша, попробуй встать. Я хочу положить тебя накровать.

– Не могу, – глухо ответил он и уставился впотолок. Я попыталась приподнять его, но у меня ничего не получилось.

– Илюш, пожалуйста, помоги мне хоть немного, –взмолилась я.

– Не могу. Тело не слушается. Оно занемело. Яразревелась от собственного бессилия и побросала подушки на пол.

– Ерунда, мы с тобой будем спать на полу. Так дажеудобнее!

– Маша, накрой меня теплее. Мне холодно. – Ильюзатрясло. – Мне холодно. Мне еще никогда не было так холодно.

Я укрыла его пуховым одеялом, потом бросилась к шкафу,достала норковую шубу и положила ее сверху.

– Илюша, ты согрелся?

– Мне холодно, – шептал он. – Почему у тебятак холодно? Неужели наступила зима?

– Нет, что ты, родной, до зимы еще далеко, –забормотала я, поглаживая его по плечу. – Мы с тобой обязательно доживемдо зимы. Знаешь, как вкусно пахнет первый снег. Свежестью и еще почему-тоцветами, только вот какими? Я никак не могу вспомнить… Но это не беда, когдапойдет первый снег, мы с тобой пойдем гулять и сразу отгадаем. Кто отгадаетпервым, тот выиграет. Договорились?

– Машка, ты меня любишь? – глухо спросил Илья.

– Ну конечно люблю, – улыбнулась я, – неужелитак трудно было догадаться!

– Маша, ложись рядом. Я хочу чувствовать тебя, –прошептал Илья, глядя в потолок. – Ты похожа на мою маму. У меня быладобрая, хорошая мама. Она всегда и все прощала. Маша, если сможешь, прости, иты меня.

– Не надо. Я уже давно тебе все простила. Я полюбилатебя с того самого момента, когда впервые увидела в нашей больнице. Я ни о чемне жалею. Можно прожить всю жизнь, но так и не узнать, что такое любовь, а мнеповезло: я встретила тебя.

Илья громко захрипел.

– Может, вызвать “скорую”? Давай вызовем врача. Онпоможет тебе…

– Не надо. Мне уже ничего не поможет. Я скоро умру.Если сюда приедет “скорая” и обнаружит меня здесь, то тебя сразу же проверят наспид и поставят на учет. Это страшно, Маша, не надо. Все окружающие будут тебяненавидеть и желать твоей смерти. Я знал, что умру со дня на день и молил Богатолько об одном, чтобы умереть у тебя на руках. Мне всегда спокойно, когда тырядом. Ты единственный человек, который умеет любить. Это огромный талант. Тысмогла полюбить такое ничтожество, как я. Я не стою твоего мизинца. Ты слишкомдля меня хороша. Если бы я смог повернуть свою жизнь назад, то я бы женился натебе и увез отсюда как можно дальше. Мы бы жили только вдвоем, и нам никто небыл бы нужен.

– Я все простила, – заплакала я. – Тебе не вчем раскаиваться. – Крепко обхватив руку Ильи, я прижала ее к груди.

– Я сволочь, Машка, ты даже не представляешь, какая ясволочь! Ведь я хотел тебя подставить. Вернее, я уже тебя подставил. Сначала яничего не чувствовал к тебе. Я хотел, чтобы ты все рассказала ментам и села втюрьму. Теперь я молю Бога только об одном, чтобы он не причинил тебе зла. Мнедаже страшно подумать, что с тобой будет, если он тебя найдет…

Я расширила глаза и приподняла голову.

– Илья, кто меня должен найти? Какая милиция? Какаятюрьма? Я ничего не понимаю! О чем ты говоришь?

Илья не ответил. Я потрясла его за плечи.

– Скажи, что ты имел в виду? Кто должен меня найти?

Илья по-прежнему молчал.

– Ну, договаривай! Расскажи мне всю правду! Ильябезучастно смотрел в потолок. Я взяла его за руку и попыталась нащупать пульс.Пульса не было.

– Илюша, ты умер? – вскрикнула я, испугавшисьсобственного голоса. Ответа не последовало.

– Зачем ты умер? Ну зачем? Зачем? Я прощу тебе все насвете, как бы ты меня ни подставлял, только, пожалуйста, подними голову. Прошутебя, Илья!

Я сбросила на пол ночник, и он моментально разбился. Явключила свет и посмотрела на часы. Половина шестого. Наклонившись над Ильей, ястала бить его по щекам, но он так и не поднял головы. Нос его заметнозаострился, губы почернели. Я в голос заревела, как ревут бабы, оплакиваяпокойников. Жизнь для меня потеряла всякий смысл.

Через полчаса, с трудом взяв себя в руки, я набрала номерВадима и с усилием произнесла:

– Вадим, Илья умер.

– Где он?

– У меня в квартире.

– Когда умер?

– Около шести утра.

Я положила трубку на пол, закуталась в махровый халат истала раскачиваться из стороны в сторону. Голова кружилась, перед глазамирасплывались желтые круги. Вскоре раздался пронзительный звонок в дверь и япошла открывать. В прихожую зашел Вадим и глухо спросил:

– Где он?

– В спальне, – ответила я. Вадим заглянул вспальню.

– Зачем ты его так сильно накрыла?

– Он замерз.

– Ладно, сейчас я ребят позову, они его унесут.

Через пять минут в квартиру поднялись трое незнакомых мнемужчин. Они подняли Илью и потащили его вниз. Вадим остался и распахнул всеокна.