– Поезжай, Коля, конечно, поезжай, тем более что у меняумерла бабушка и мне некоторое время хочется побыть одной. Совсем одной,понимаешь? Мне никого не хочется видеть. Мне надо тщательно обдумать все, чтопроизошло, прокрутить все события в голове. Может, я смогу выстроить их влогическую цепочку. Мне сейчас очень плохо, так плохо, что ты даже непредставляешь…

– Значит, я должен быть рядом с тобой.

– Нет. Мне нужно побыть одной. Не злись и пойми меняправильно. Все свои невзгоды и неприятности я привыкла переживать сама.

Николай рассчитался с официантом за обед и, рассыпаясь визвинениях, ушел. Я с облегчением вздохнула и пересела к Батону. Он заказалшампанское и стал развлекать меня анекдотами. Вполуха слушая его, я с интересомпосматривала по сторонам. Напротив нас сидела молодая женщина с девочкой летпяти.

Девочка прижимала к груди огромного плюшевого медведя скакими-то непонятными бурыми пятнами на грязно-белой шкурке. Присмотревшись кигрушке повнимательнее, я почувствовала, как сильно заныло сердце. Это был тотсамый медведь, которого подарил мне отец в день смерти матери. Я бы узналаэтого медведя среди тысячи, потому что спала с ним всю сознательную жизнь. Божемой, ну почему я забыла взять его, когда приезжала за фотографией?!

Женщина наклонилась к девочке и что-то строго сказала ей.Девочка посадила медведя на стул и принялась есть.

– Я сейчас приду, – буркнула я Батону инаправилась к соседнему столику Нагнувшись, я взяла медведя на руки и уткнуласьлицом в его мягкий живот. Девочка испуганно посмотрела на меня и заерзала настуле.

– Мама, зачем эта тетя взяла моего медведя? Пусть онапосадит его на место. Это мой медведь.

– Это мой медведь, малышка, – улыбнулась я ипоцеловала медведя в нос.

– Что вы себе позволяете? – не выдержала женщина.

– Простите, наверное, вы не так давно в моей бывшейквартире? – Я назвала адрес и вопросительно посмотрела на женщину. Онакивнула и нервно забарабанила пальцами по столу.

– Понимаете, эту игрушку подарил мне мой отец. Она мнеочень дорога. Так дорога, что вы даже представить себе не можете. Это память оматери. Я не успела ее забрать. Мне просто некогда было за ней заехать.

– Вообще-то, дорогие веши надо забирать сразу. А чтобыло бы, если бы мы не встретились в ресторане?

– Я бы заехала к вам на квартиру – Между прочим, яхотела выкинуть вашего медведя на помойку, но дочь не позволила. Он выпачканкакой-то краской и пахнет как-то странно. Буду вам очень признательна, если выизбавите нас от этой игрушки.

– Это не краска, это кровь, – тихо сказалая. – На медведе кровь моей матери. Он лежал в ванне с кровью. Он не можетплохо пахнуть, потому что кровь не имеет запаха.

Женщина с ужасом посмотрела на медведя, затем взяла себя вруки и язвительно произнесла:

– Вот видишь, милая, что значит не слушать маму. Ядавно предлагала тебе выкинуть этого медведя на помойку. Сейчас мы пойдем втуалет, и ты вымоешь руки с мылом. Еще не хватало только подцепить какую-нибудьзаразу! – подняв глаза и сделав недовольную гримасу, она продолжила, обращаясько мне:

– Если бы вы знали, как мы мучаемся с вашей квартирой!У вас текут трубы, прохудились полы. Море тараканов. Вроде бы вы при деньгах.Такая разодетая, ухоженная женщина, а не смогли привести квартиру в порядок.

– Я вам ее не продавала, – глухо ответилая. – Я вообще вижу вас в первый раз.

– Как? – опешила женщина.

– Я никому и ничего не продавала. Это во-первых, аво-вторых, приобретая какую-нибудь вещь, нормальный человек прежде всегорассмотрит ее со всех сторон. Квартира – это не кот в мешке. Если вы ее брали втаком состоянии, то наверняка на что-то рассчитывали. Тем более что вы купилиее за бесценок, я нисколько не сомневаюсь в этом. Иначе бы вы просто не полезлив хрушевку.

– Это моя квартира, – прошипела женщина. – Снекоторых пор вы не имеете к ней никакого отношения. Я покупала ее погенеральной доверенности.

– Бога ради. Живите, чините трубы и радуйтесь. Яперевела взгляд на девочку. Она жалобно смотрела на медведя, и казалось,вот-вот заплачет. Я наклонилась и слегка ее приобняла.

– Мне очень приятно, что ты полюбила эту игрушку точнотак же, как я. Он очень красивый, правда?

Девочка улыбнулась и кивнула. Я полезла в карман и досталастодолларовую купюру, которую сегодня утром дал мне Вадим. Положив купюру переддевочкой, я ласково похлопала ее по плечу и сказала:

– Возьми, это тебе за медведя. На эти деньги ты можешькупить любую игрушку, которая тебе понравится. Не надо на меня обижаться. Тыкупишь себе нового медведя, и мама не будет на тебя ругаться.

Девочка улыбнулась и протянула доллары ошарашенной матери. Яприжала медведя к себе и вернулась за столик к Батону.

– У тебя что, детство в одном месте заиграло? –поинтересовался он, рассматривая медведя.

– Я купила себе игрушку, – улыбнулась я.

– Ты отобрала ее у ребенка.

– Нет. Я ее купила.

– За сколько, если не секрет?

– За сто долларов.

– За это старое дерьмо ты отдала сотку баксов?

– Мне очень дорога эта игрушка. Кончай есть, пошлипроветримся.

Батон встал, и мы вышли из ресторана. Я открыла свой “опель”и посадила медведя на заднее сиденье. Батон придирчиво оглядел мою машину иудивленно присвистнул.

– Да ты, подруга, конкретно поднялась. Живешь постарому адресу?

– Нет. Я переехала.

– А что так?

– Я вышла замуж, но тебя это не касается. Включивзажигание, я подмигнула Батону и, томно растягивая слова, спросила:

– Ну, дорогой, куда ты хочешь меня пригласить?

– Поехали ко мне на дачу. Домой нельзя, жена вернуласьиз командировки. А у тебя?

– У меня вернулся муж.

– Тогда едем на дачу.

Проехав по Горьковскому шоссе около тридцати километров, мысвернули направо и вскоре затормозили у небольшого кирпичного домика.

– Это моя берлога, – сказал Батон. Я вышла измашины. Батон достал сигарету и стал хлопать себя по карманам в поискахзажигалки.

– Машка, а что это на тебя нашло?

– В смысле?