Или: твоя озорная дочь. Или: твоя рано повзрослевшая дочь…Что я могла поставить ей на нищенскую зарплату медсестры? Деревянный крест,который гниет очень быстро? А сегодня, имея деньги, я смогла заказатьнормальный памятник. Ты не представляешь, что я испытывала в тот момент, когдадоговаривалась с мастерами. Мысленно я просила прощения у матери, но никакихкомплексов по поводу того, что эти деньги грязные, я не испытывала. Нет,Танька, теперь я точно знаю: грязных денег не бывает. Деньги не пахнут. Онизаработаны мною. Не так важно, как я их заработала. Самое главное, что ониесть. Я думаю, что мама меня простит и обрадуется тому, что я поставила ейпамятник. Я больной человек, а больным людям прощают все. Даже самые страшныегрехи. Даже если бы меня заразили ВИЧ-инфекцией в больнице совершенно случайно,я бы все равно стала мстить окружающему миру Больше всего на свете я боюсьпопасть в руки медиков и милиции. Я боюсь загреметь в спецлечебницу, гдесодержат таких, как я. Мне и так осталось жить слишком мало. Ведь про меня незнает никто: ни врачи, ни психологи, ни служители фемиды. Мой случай тяжелый, иего невозможно отследить. Ведь больные спидом воспринимаются окружающими каквраги. Нас сторонятся, избегают и ущемляют в гражданских правах. Нас невольнопревращают в изгоев, способных озлобиться до последнего. Никто не хочет понять,что мы заразились не по собственной воле. У меня жуткая потребность забрать ссобой в могилу как можно больше здоровых людей. Я уверена, что я не одна такая.Точно так же рассуждает любая проститутка, зараженная спидом. На первом месте унее стоит чисто женская месть. Нас много. Это только наши чиновники и медикипродолжают упорно твердить, что лично им о подобного рода фактах пока ничего неизвестно…

Сделав несколько кругов по Бульварному кольцу, мы вернулисьобратно в больницу. Я остановила машину и положила руки на руль.

– ч О чем ты думаешь? – тихо спросила я Таньку –Ты меня осуждаешь? Ты хочешь плюнуть мне в лицо?

– Нет. Я думаю о том, что на твоем месте поступила быточно так же. Зачем сдыхать в нищете? Лучше пожить, пусть немного, нонормальной жизнью, ни в чем себе не отказывая. Ты и так уже ущемлена во всем, вчем только можно ущемить женщину. Ты не можешь выйти замуж, родить ребенка.Знаешь, с тех пор как ты заразилась, я всячески избегаю случайных половыхсвязей, а постоянной у меня нет, ты же знаешь. Уж лучше быть одной, чемпереспать и переживать: заразилась или нет. Может, их и в самом деле нужнозаражать – этих зажравшихся боровов, хозяев нынешней жизни? Они привыкли, чтовсе им дается легко, за деньги. Так пусть получают заслуженное. Ты права, ихдействительно не жаль.

– Знаешь, мой клиент заказал на вечер катер и весьвечер катал меня по реке. Он постоянно говорил: “Маша, ты самая красиваяженщина, которую я когда-нибудь видел. Ты само очарование. Я всю жизнь искалименно такую, как ты”. Еще бы он не искал, вернее, не нашел! На мне был костюмс воротником из голубой норки, сапоги из натуральной крокодиловой кожи, ушиоттягивали серьги с таким количеством бриллиантов, что мочки отвисали чуть лине до самых плеч! У любого мужика от такого прикида перехватит дух. А тыпредставь, что было бы, если бы я стояла перед ним в медсестринском халатике сошприцем? Или в куртяшке, купленной на рынке… Да он бы даже не посчитал нужнымсо мной разговаривать, не говоря уже о том, чтобы возить меня по реке.

– Да, Машка, ты права. Я всегда знала, что такие мужикине про нашу честь. Чтобы отхватить крутого банкира или, на худой конец,криминала, нужно быть обеспеченной вдовой или разведенной женщиной, которойбогатенький муж отвалил добрую половину совместно нажитого имущества.

– Возьми хотя бы мой печальный опыт с Ильей, –вздохнула я. – Он просто попользовался мною как дешевой и доступной вещьюда еще и наградил этой страшной заразой. Хотя хрен их поймешь, этих мужиков!Взять, к примеру, Вадима.

– Какого еще Вадима? – перебила меня Танька.

– Того самого Вадима, который обеспечивает меняработой, поставляя нужных клиентов. Оторвал себе проститутку в сауне и стал сней жить.

– Это исключение, такое бывает крайне редко. Чтобыжизнь была полноценной, нужно двум противоположным полам встретиться в товремя, когда они оба едва сводят концы с концами. В процессе совместной жизнимуж начинает крутеть, а жена превращается в ухоженную дамочку. Тогда все у нихтип-топ. Или они должны встретиться, уже побывав в браках и накопив нормальныематериальные средства. Ну а если выходит несоответствие, то такие браки небывают долгими. Если мужчина, имеющий деньги и достигший какого-то положения вобществе, сойдется с женщиной, у которой, кроме оборванных туфель, ничего нет,он никогда не будет счастлив в браке. На него будут смотреть как на источникматериальных благ, но не более того.

Танька немного помолчала, а затем продолжила:

– Я не осуждаю тебя. Маша. Ты больна, а больных людейнельзя осуждать. Я думаю, что на твоем месте поступила бы точно так же. Ладно,мне пора. Я же на дежурстве. Мне эта скотская жизнь так надоела, ты даже непредставляешь. Вкалываешь сутками, а затем придешь на базар и криком кричатьхочется. Возьмешь банку тушенки и пачку вермишели и думаешь, как бы эторастянуть, чтобы поменьше денег на питание потратить. Так хочется на туфлископить. Ходишь по базару и нюхаешь запах копченой осетрины. А она, зараза, таквкусно пахнет, прямо в глазах темно становится. А если девка рядом пройдетразодетая, так вообще плохо становится, прямо жить не хочется. А чем она лучшеменя?! Тем, что вовремя вышла замуж за крутого и катается как сыр в масле?! Яже не виновата, что крутых на всех не хватает. Кто смог, тот оторвал, а намловить больше нечего. А наших мужиков из больницы возьми. Петрович, заслуженныйврач, любого с того света вытащит. Ведь он в медицине – как рыба в воде. У негоруки золотые. Умный, образованный. А свою “копейку” в гараже закрыл и больше неездит, потому что бензин больно дорогой. Не по карману. У него ботинкипродырявились, а он себе новые не может купить, потому что сначала детей обутьнадо, а потом уже себя. Молодец, Машка, ты права, деньги никогда не бываютгрязными. Они бывают заработанными. Я бы тоже хотела перешагнуть эту грань ипосмотреть, что там, по другую сторону жизни. Сейчас все покупается и всепродается. Никому не нужна наша порядочность, нежность, душевная теплота.Заражай их, гадов, и получай за это свои честно заработанные деньги. А то онидумают, что так просто: влез в чужую жизнь своим крутым ботинком из дорогойкожи, потоптался по чьей-то судьбе, потрахался на халяву, плюнул – и обратно кжене и детям. Пусть знают, что ничего не бывает даром, за все надо платить,даже за вторжение в чужую жизнь.

Танька замолчала, а я улыбнулась, смахнув слезу. Затемдостала листок со своим адресом и тихо сказала:

– Приходи, Танька, в гости. Приходи, не бойся. Спидпередается только половым путем. Не забудь взять одноразовый стаканчик. Будемпить кофе.