– А в чем же причина?

– Молодые, горячие, не сошлись характерами.

– Ты что, Машенька, замужем была? – удивилась бабаЛюба.

– Была, только совсем недолго. Такой скоротечный брак.Ладно, мне пора.

Я встала, посмотрела на раскрасневшихся девчонок и раздалавсем по сто долларов.

– Что это? – охнули они в один голос.

– Считайте, что это материальная помощь. Я же знаю, чтотакое в нищете прозябать. Пусть маленькая, но радость.

Баба Люба принялась рассматривать стодолларовую купюру,смахивая платком слезы.

– Баба Люба, ты что? – испугалась я.

– Машенька, ей-Богу. Кому скажешь, не поверят. Троихвнуков воспитала, а сто долларов первый раз в жизни в руках держу. Завтра дедупокажу, не поверит. Подумает, что на панель старая ходила, – засмеяласьона. – И что я с ними делать-то буду?

– В чулок положишь или в обменном пункте сдашь, –дружно ответили девчонки.

– А возьмут?

– Еще бы, выхватят! – пробасил анестезиолог, прячаденьги в карман.

Я спустилась к машине, достала из багажника бутылки, купленныенесколько дней назад, и принесла в ординаторскую.

– Это вам. Выпейте за мое здоровье. Распрощавшись сбывшими сослуживцами, я посмотрела на Таньку.

– Таня, пошли спустимся в машину.

– Зачем?

– Прокачу по вечерней Москве.

– Я не могу. Я на работе.

– Работа не волк, в лес не убежит. Я заберу тебя ровнона час.

– Пойди покатайся, – встряла баба Люба. –Тяжелых в отделении нет. Девчонки присмотрят, ни за что не переживай. Танюша,ты же, кроме метро и автобуса, ни на каком транспорте не каталась. Иди с Машенькой.

Танька встала и пошла со мной. Мы спустились вниз. Я открылапереднюю дверь и пригласила подругу сесть. Танька села, не выражая никакихэмоций. Я включила мотор и положила перед Танькой пачку сигарет с ментолом.

– Кури.

– Можно я буду курить свои? – тихо спросила она идостала пачку “Магны”.

– Но ведь мои круче? – Я посмотрела в зеркало ивыехала за ворота больницы.

– Маша, извини и пойми меня правильно. Ты больна, я нехочу рисковать.

– Понятно, – зло буркнула я и бросила свою пачку вбардачок. Затем, перегнувшись через Таньку, показала ей, где находитсяпепельница.

– Ты обиделась?

– Нет. Спид научил меня ни на что не обижаться. Япривыкла к тому, что являюсь неполноценным человеком, или, проще говоря,человеком второго сорта.

– Хочешь, я буду курить твои сигареты? – жалобнымголосом спросила Танька.

– Кури свои. Мне больше достанется, – выдавила яулыбку, но она вышла какой-то неестественной.

Танька расслабилась и откинулась на спинку сиденья.

– Никогда не ездила в импортной машине!

– Я тоже стала ездить на такой совсем недавно.

– Откуда у тебя эта тачка?

– Я же сказала, что устроилась на работу.

– Я звонила тебе несколько раз, но по твоему адресуживут совершенно другие люди.

– Квартира продана.

– Ты продала свою квартиру? Теперь понятно, откуда утебя деньги. Где ты теперь живешь?

– На Чистых Прудах. У меня трешка. Сто тридцатьквадратов. Приезжай в гости.

– Сколько квадратов?

– Сто тридцать.

– С ума сойти! Господи, да зачем тебе столько? И потом:не могла же ты эту квартиру купить! У тебя же на окраине была хрущевка…

Я закурила сигарету и рассказала Таньке историю своегознакомства с паханом. Слушая, Танька ни разу не перебила меня. Когда язакончила, она с ужасом посмотрела на меня и почти шепотом произнесла:

– Маша, как ты можешь! Ты заражаешь невинных людей. Уних семьи, дети… Это не укладывается ни в какие рамки. Это так грязно! Тыникогда такой не была! Ты всегда была безупречно чистой.

– Танька, не забывай, что раньше я была здорова, атеперь больна. Я больна, пойми меня правильно. Больные люди отличаются отздоровых. Почему я должна жалеть крутых мужиков, абсолютно уверенных в том, чтобеда обойдет их стороной?! А может, я до сих пор не знаю, что больна? Засобственную глупость или удовольствие приходится кому-то расплачиватьсяденьгами, а кому-то своим здоровьем. И почему я, молодая и красивая, должнатеперь страдать за чей-то пофигизм, а может быть, и подлость. Знаешь, вчера доменя наконец дошла страшная истина. Мне никого не жалко потому, что никто нежалел меня. Только по этой причине я стала секс-террористкой, как бы это нибыло прискорбно. Я получаю большие деньги за то, что должна награждатьсмертоносным вирусом своих половых партнеров. В этом нет моей вины. В концеконцов, они могли бы предохраняться с помощью презервативов. Пойми, мне уженечего терять. Мне стало нечего терять с того самого момента, когда анализы наспид Дали положительный результат. Я решила мстить мужикам за то, что они впоисках удовольствия не желают пользоваться резинкой. Я никогда не считала и несчитаю себя падшей женщиной – просто мне однажды не повезло. Ты прекраснознаешь, что до Ильи у меня был один-единственный мужчина, да и тот исчез измоей жизни почти сразу. Знаешь, что я испытала от вчерашней встречи?Удовольствие. Я играю с огнем и хочу заразить всех клиентов, которых мне будетпоставлять Вадим.

– Но ведь эти клиенты могут тебе отомстить? сказалаТанька.

– Пахан обеспечивает мне надежную охрану. Знаешь, когдая услышала это предложение, то моментально порвала с Ильей. А затем полезла вкошелек и не нашла там ничего, кроме пятидесяти рублей. В холодильнике лежалопять яиц. У меня не было выбора. Я всегда мечтала поставить своей маме памятникиз настоящего черного мрамора. Я хотела, чтобы на памятнике было высечено еекрасивое лицо. Ее длинные скулы, огромные глаза и роскошные волосы. И чтобы тамбыли написаны слова, идущие из глубины моего сердца: “Безумно люблю, страшноскорблю, невыносимо страдаю и ужасно тоскую. Твоя дочь”.