— У тебя всё в порядке? — прошептал он одними губами.

Я кивнула. Еще не хватало сознаваться, что у меня тут случилось помутнение рассудка, и я стала слышать голоса. С такими симптомами упекут в местную дурку, и всё. Прощай, неразумная девушка Алиса.

«Просто переутомилась и перенервничала», — списала я на усталость этот странный случай и попыталась выбраться из толпы.

— Значит, у тебя полезные способности… — донесся довольный голос принца. — И формы что надо…

Пренеприятный смех резанул по ушам. Не в силах это выслушивать, я как можно скорее выбежала из оранжереи. Хватит мне на сегодня впечатлений!

Створчатые двери открывались плохо, и пришлось их подтолкнуть. Королевский караул стоял на месте, и когда я закрыла за собой дверь, столкнулась взглядом с одним из солдат. Тем самым, что сдал караул до того, как я зашла в оранжерею.

По идее, он должен был уже отдыхать.

Это неожиданное открытие ошарашило не меньше, чем таинственный голос в голове. Я схожу с ума? Галлюцинации, видения…

Вот так сразу и по всем фронтам?!

— Тебе чем-то помочь? — спросил меня его сослуживец, а этот нахал вдруг взял и заговорщицки подмигнул мне.

Я отшатнулась и покачала головой. Мне помощь не нужна, а вот хороший психиатр — очень может быть. Уже в глазах двоится.

Ну не мог этот солдат оставить караул, если он сейчас в нем стоит. Это же нелогично. Нетипично. Да вообще бред!

Улыбка, расползавшаяся по лицу солдата, мне не понравилась. Какая-то глумливая и опасная, если на то пошло. Что он задумал?

Не пристало нормальному человеку так улыбаться.

— Рудина, смотри под ноги, — вдруг сказал он мне, и я ни с того ни с сего запуталась в собственных ногах.

На ровном полу, в очень удобных ботиночках, я подвернула лодыжку и чуть не упала. Подхватил меня под локоть тот парень, что предлагал помощь. Только столкнувшись с ним лицом к лицу, я поняла, что парень-то молод, лет двадцати пяти, и довольно симпатичен.

— Не ушиблась? — ласково спросил меня он. Зеленые глаза оказались очень близко от моего лица, и я вспыхнула.

Не привыкла к такой заботе и не знала, как отреагировать. Во рту отчего-то пересохло, и слова тугим комом осели в горле.

Парень аккуратно поставил меня на пол. Убедился, что я стою ровно и не падаю. Но в то же время не спешил снимать руку с талии.

— Ничего не болит? — участливо просил он, а я только и смогла, что ответить:

— Не-ет.

— Что здесь происходит, Рудина?

«Из огня да в полымя», — мелькнуло в голове.

Так быстро, что я под дулом пистолета не смогла бы определить, чья это была мысль: моя или чужая.

В то же мгновение меня окатило холодной яростью. Такой резкой и обжигающей, что я почувствовала её кожей. Стало больно, будто кожу накалили минусовой температурой в жаркий день. И я вскрикнула в руках солдата.

Вот только Эддингтон, а это, к несчастью, был именно он, превратно понял мои чувства.

— Отойди от неё, — холодно произнес он, и моей шеи коснулось что-то холодное. Легонько коснулось, будто проверяя, жива ли я.

Не понимая, что происходит, я сделала попытку освободиться. Не получилось.

Солдат держал меня крепко. Причем в зеленых глазах на секунду промелькнула паника, но быстро сменилась злостью и уверенностью. Он теперь смотрел на своего противника. Смотрел оценивающе, да с такой злостью, как будто у него отнимают законную добычу — меня. А он, соответственно, отдавать эту добычу не собирается.

Его пальцы впились мне в бок и причиняли боль. Настоящую боль.

— Или мне придется отодрать её от тебя… — пугающе спокойно добавил Эддингтон, и в помещении вдруг стало холодно.

Так холодно, что второй солдат, глумливо наблюдающий за нами, присвистнул.

— Магистр, а не превышаете ли вы полномочия? Девчонка совершеннолетняя. Сама хочет.

«Ничего я не хочу!»

Прокричать не получилось. Рот не открывался. Совсем. Я попыталась разжать челюсти, но они не поддавались, а дыхание становилось тяжелее от усердия.

Эддингтон мельком глянул в мои испуганные глаза и решился:

— Быстро отпускай девчонку или я отдираю ее ледяным проклятием.

— Магистр, а не сумасшедший ли вы?… — продолжал глумиться второй солдат.

Эддингтон не отреагировал на хамство, а просто вдарил.

— Два, один!

Я видела краем глаза, как к нам летит что-то блестящее, стальное и жутко холодное. За те две секунды, что оно летело, температура в помещении упала с плюс пятнадцати до минус неизвестности. Кажется, даже дыхание замораживалось и падало на пол каплями льда.

Нечто холодное обхватило меня в оберегающий кокон. Даже стало теплее и приятнее. Холод дарил уют и защищенность, и я с большим удивлением поняла это. Не умом, а ощущениями.

Солдат тоже оказался в коконе. Но, в отличие от меня, его холод не баюкал, а убивал. Парень помертвел лицом, посинел и замер, как замороженная ледяная статуя.

Его сослуживец чертыхнулся и подло испарился, бросив пост. Случилось это почти одновременно с накрывшим нас коконом.

— М-мне х-холодно! — смогла просипеть я, а потом почувствовала, как талия освобождается от давящей руки.

— Потерпи минуту. Скоро пройдет, — пробормотал Эддингтон, а потом его теплые руки опустились на плечи и согрели их. — Одни проблемы с этими солдатами. Никакой дисциплины…

Холод отступал. Я чувствовала, как теплые волны накатывают на меня, беря тепло от рук преподавателя. Было странно. Стоять и ждать, когда смогу пошевелить рукой или пальцами ноги, и всё это время безотрывно смотреть в глаза Эддингтону.

Какой же он красивый. И мужественный. Ничего не боится. И даже за меня, горемычную, заступился, когда увидел, что пристают. Человек чести? Всё может быть!

— Готово! — негромко сказал он и зачем-то поправил прядку, прилипшую к моему лбу. — Надо же, настоящие светлые волосы.

И его лицо смягчилось. Я не смогла прочитать это новое выражение и только раздраженно дернула плечом:

— Как у тебя… вас! — поправилась я, чувствуя себя при всём при этом очень странно.

Как будто меня воссоздали из чего-то и вернули к жизни. Восстановили изо льда. Брр, как противно… Будто я — это не совсем я.

А что случилось с парнем?!..

Я резко развернулась и вскрикнула от неожиданности. Солдат всё еще был замерзшей фигурой с посиневшим лицом и остановившимися в одной точке глазами. Страшное зрелище!

— Он умер? — в ужасе прошептала я и отшатнулась: — Зачем ты убил его?!

Черты лица блондина напряглись и стали хищными.