кабинете иоширца не замечала. Странно, но сегодня этот мрачный «склеп» казался мне вполне симпатичным, хотя ничего кардинально не изменилось. Разве что сам хозяин. И, может быть, я… чуть-чуть.

Аллегро сидел на стуле, повернутом спинкой вперед, что уже необычно. В этой позе было легко представить Кая или Ника, но точно не его. Форменный пиджак безопасник снял, оставшись в черных штанах с идеальными стрелками и стального цвета рубашке, верхнюю пуговицу которой он расстегнул, будто ему не хватало воздуха.

Хотя, может, и не хватало, потому что таким эмоциональным этого обычно спокойного мужчину мне давно видеть не доводилось. Это ведь я не успела испугаться, когда чуть не стала причиной аварии, а он успел. Еще как!

За свое поведение мне было безумно стыдно. Не только за него — еще за глупые подозрения, из-за которых я, как последняя дура, выскочила на проезжую часть.

— Кошка полностью безопасна, — сказал Аллегро, подводя итог перечислению всех процедур, которые проводились Кассандре. Он сидел, постукивая пальцами по спинке стула, и внимательно смотрел на меня.

Слишком внимательно!

Откуда этот стул тут, вообще, взялся? Раньше только кресла вроде стояли. Одно за столом у стены и второе напротив шкафа с раздвижными дверцами. Во втором я и устроилась с комфортом, забравшись в него с ногами и укутавшись в мягкое коричневое покрывало по самую шею, в то время как сам иоширец расположился напротив.

— С чего ты взяла, что вас с сестрой могут использовать как наживку? — спросил Аллегро, не в первый раз за последние полчаса запустив руку в платинового оттенка волосы, которые уже заметно растрепались.

И эта внешняя небрежность тоже была несвойственна его высокопревосходительству, обычно выглядевшему по-военному опрятно.

— Просто… подумалось, — пробормотала я, подтягивая плед еще выше, будто пыталась за ним спрятаться от прищуренных мужских глаз.

Папу сдавать не хотелось — он же не со зла так сказал. Просто кто-то ввел его, очевидно, в заблуждение.

— Подумалось, — повторил иоширец, хмуря графитного цвета брови. Его бледное скуластое лицо казалось еще бледнее, а четко очерченные тонкие губы сжались в напряженную линию. — Ты мне настолько не доверяешь, Еванжелина?

— Нет, что вы! — Я испугалась, что он неправильно меня поймет. Уже понял! Если и дальше продолжу замалчивать информацию, мы лишь больше отдалимся, вместо постепенного сближения, на которое я так рассчитывала. Меня же саму раньше бесили недомолвки безопасника, так почему сейчас я поступаю так же? — Это все сплошное недоразумение, — сказала, тяжело вздохнув.

— Уверена, что недоразумение? — В его лиловых глазах зажглись красные огоньки, а пальцы, лежавшие на деревянной спинке, опять начали мерно по ней постукивать. — Сдается мне, кто-то специально решил вбить между нами клин.

А ведь он прав. Папа не мог не знать, что Каська безопасна для нас с Крис — он же сам с ней работал. Тогда зачем обманул? Да и момент подгадал очень удачный, чтобы меня к себе вызвать. Как раз когда там был генерал.

По спине опять побежал холодок: на этот раз не из-за жутковатого взгляда Айи, а из-за неприятных подозрений с привкусом разочарования.

— Скажите… — произнесла я, подняв глаза на Аллегро. — Вы часто навещаете ту девушку из медицинского бокса?

— Айю? — Уточнил он. Я кивнула, подтверждая. — Сегодня был второй раз с момента ее пробуждения.

Второй?! И это означает «зачастил»?!

— Понятно, — пробормотала я, не зная, что и думать.

— Мне доложили про новый всплеск воспоминаний у подопытной, но ничего полезного для расследования трагедии, случившейся с командой Ллотегеро, к сожалению, Айя так и не вспомнила. Лишь отдельные эпизоды из времен, когда еще существовал Иошир.

— А когда он перестал существовать? — спросила я лишь для того, чтобы что-то спросить.

— Больше тысячи лет назад, — ответил безопасник и, перестав ритмично постукивать по спинке стула, произнес в повисшей тишине: — Ева, кто рассказал тебе про кошку? Твой отец?

Опять вздохнув, я кивнула. И тут же попыталась оправдать папу:

— Он просто слишком беспокоится о нас с Кристиной, вот и… преувеличил.

— Понятно, — еще больше помрачнел иоширец.

— Что вам понятно? — перешла на шепот я.

— Да так…

— Нет уж, говорите! — потребовала, повысив голос. Потому что, если сейчас и он начнет увиливать от ответов, скрывая свои мысли, наши отношения закончатся, не успев толком начаться. А я этого не хочу. — Думаете, папа решил нас с вами поссорить, да? Он и вам что-то про меня наговорил? — ткнула пальцем в небо я.

— Ты в курсе? — удивился Аллегро.

Ну, надо же — попала! Порадовалась бы удачной догадке, не будь она такой неприятной.

— Нет. Но если это действительно попытка вбить между нами клин, такие действия логичны. Что он вам сказал?

— Ничего особенн…

— Что? — перебила я.

— Сказал как бы между прочим, что ты влюблена в солиста вашей музыкальной группы. Давно.

Хаос первозданный!

Да что ж такое с моим отцом? Его Ник покусал? Или какой-то неизвестный ментал голову ему заморочил?

Вариант с причастностью брата почему-то казался более правдоподобным. Не то чтобы в Таалисе не было профессиональных телепатов… просто им вряд ли есть дело до наших с генералом отношений. А Николас ясно дал понять, что он против. Вполне мог и папу накрутить, ну а тот, чтобы не ссориться со мной и начальником, решил действовать окольными путями, а не напрямки.

— И? — не сводя глаз с Аллегро, спросила я. — Вы поверили?

— Н-нет, — с легкой запинкой ответил он, но при этом стиснул несчастный стул так, что побелели костяшки пальцев.

О, звезды!

Да мы просто два идиота, неуверенные в чувствах друг друга. Я — из-за своей молодости и неопытности, а он, видимо, наоборот — из-за слишком большого груза прожитых лет. Этот мужчина бесконечно долго был один. Он полностью уверен в себе и своих силах, но точно не во мне.

Это ведь у него зависимость, а что у меня? Откуда ему знать. Может, мое отношение к нему — всего лишь мимолетное увлечение, а вовсе не любовь. И нет никаких гарантий, что я также не увлечена кем-то еще — например, Каем Огненным. Мы ведь с ним друзья, а значит, много времени проводим вместе.

Аллегро не эмпат, чтобы точно знать, как я к нему отношусь, а я из-за дурацкой неловкости и глупой стеснительности не удосужилась четко объяснить свои чувства.

И кто-то особо умный воспользовался нашим недопониманием!

Вот уж не ожидала от мужской половины семьи Ландау такой подлости!

— Знаешь, Ал… — перешла на «ты» я, стягивая с руки перчатку.

Один палец, другой… продолжая смотреть на иоширца, невольно отмечая, что мне нравится в нем все: немного резкие