Вознесенский сурово хмурился.

— Я знаю эту магию, Никита, — сказал он. — Плетение Жизни и Смерти. Мало кто способен на такое.

— Это Темный артефактор, — сказал я и посмотрел на свои руки.

Они были в крови Потапа.

— Это он подбрасывал тебе магических змей. Он поднял этих людей, заставил их прийти к твоему дому и напасть на тебя. Я хочу его найти.

Я перевел взгляд на Вознесенского.

— Ты можешь мне в этом помочь, Лука Иванович? Должен остаться какой-то след. Какая-то ниточка, зацепка. Но я могу ее пропустить — ведь я не артефактор. Что скажешь?

На лице старого графа появилось гневное выражение.

— Я помогу тебе его найти, Никита Васильевич, — сказал он. — Есть один способ.

Со стороны ворот послышался скрип тормозов. Я поднял голову — по дорожке к нам спешили Арсений и Аркадий.

— Вот и лекарь, Потап, — тихо сказал я медвежонку.

Он приоткрыл глаза и лизнул мою руку горячим языком.

Глава 20

Я чувствовал ледяное спокойствие. Так всегда бывает со мной в моменты сильного эмоционального напряжения. Другие люди злятся, кричат или плачут. А я становлюсь спокойным и бесчувственным, как ледяная статуя.

Только мысли работают особенно четко, с бешеной скоростью.

На солнечный летний день как будто набросили черную марлю, и теперь он просвечивал сквозь нее. Свет потускнел, небо из голубого превратилось в темно-синее. Листва четко выделялась на его фоне — как черное резное кружево.

Аркадий поставил на траву чемоданчик и бросил быстрый взгляд на Барятинского. Убедился, что князь не нуждается в немедленной помощи, и склонился над медвежонком.

Я видел, как его пальцы умело и чутко касаются слипшейся от крови шерсти. Так, чтобы не причинить Потапу ненужной боли.

Аркадий даже прикрыл глаза, но его внутреннее внимание обострилось до предела — я это чувствовал. Парень и в самом деле был прирожденным лекарем. Только магического дара ему не хватало.

Ничего, если понадобится магия — у меня ее хватит.

Аркадий открыл глаза. Хмурясь, щелкнул замками чемоданчика и достал из него склянку с голубоватой жидкостью. Придерживая голову Потапа, осторожно влил ему в пасть несколько капель. Немного лекарства попало на шерсть, и медвежонок слизал его языком.

— Сладкое, — скупо улыбнулся Аркадий. — Специально для зверей делал. Им ведь не объяснишь, что горечь бывает полезна.

Он посмотрел на меня и мягко попросил:

— Не нужно сейчас здесь стоять, пожалуйста. Ваше беспокойство мешает.

Я молча кивнул и отошел к Арсению.

— Сеня, поможешь здесь прибрать?

Я кивком показал на валявшиеся вокруг тела.

— Полицию вызовем позже. Я сам им все объясню. Вас с братом не тронут, не беспокойся.

— Конечно, помогу, — кивнул Арсений. — Что надо делать?

Вместе с ним мы собрали тела мертвецов и оттащили их к наклонному люку, который вел в подвал особняка. Раньше через него сгружали уголь для многочисленных печей. Отопление давно уже работало на магии, и люк не использовался.

Лука Иванович подошел к нам. Морщась, осмотрел покойников и выбрал одного — прилично одетого.

— Никита Васильевич, этого отнесите в лабораторию. Он нам понадобится.

Я не стал расспрашивать Вознесенского, зачем нам мертвец. И так понятно — он нужен для поисков Темного артефактора.

— Давай, Сеня, — кивнул я бывшему монаху.

Мы отнесли тело в лабораторию и положили на стол, за которым я делал эфирные накопители. Только сейчас я заметил, что стол длинный и узкий — как будто специально предназначен для того, чтобы класть на него покойников.

Интересная деталь.

Арсений удивленно осмотрелся.

— Никогда не бывал в лаборатории артефактора, — объяснил он мне.

С любопытством покосился на мраморных львов, но подходить не стал — постеснялся.

Я тоже бросил взгляд на львов. Магическое плетение на мраморных фигурах стало толще и выделялось отчетливее. Значит, Лука Иванович не прекращал работу над артефактами.

Мы вернули к люку и сбросили мертвецов вниз, одного за другим. Они исчезали в черноте подвала, словно в пасти жуткого демона.

По щербатым кирпичным ступеням я спустился вслед за ними, чувствуя себя затерянной сущностью, которая сходит прямо в ад.

На каждого из мертвецов я наложил заклинание Льда, добавив в него немного магии Смерти. Это остановило процессы разложения. Теперь с телами ничего не случится до приезда полиции.

В подвале стало заметно холоднее. А я почувствовал, что оттаиваю изнутри — как будто магия Льда забрала холод, который поселился внутри меня.

По спине пробежал озноб. Я поежился, бросил последний взгляд на неподвижных мертвецов и поднялся наверх — к теплу и свету.

Задняя лапа Потапа была туго стянута свежими бинтами. Из под них торчали концы деревянной лангеты.

Аркадий заканчивал бинтовать руки Барятинского. Князь морщился, но стоически терпел боль.

— Нужно перенести медвежонка в дом, — сказал мне лекарь. — Я останусь с ним столько, сколько понадобится.

— Спасибо, — кивнул я.

Вчетвером мы отнесли Потапа в гостиную и положили на широкий диван. Я осторожно погладил медвежонка по голове.

— Я найду этого гада Потап, сегодня же. А ты выздоравливай. Спасибо, что защитил особняк. Умник, ты присмотришь за ним?

— Я пойду с тобой, Никита, — неожиданно ответил менталист. — Помогу тебе убить Темного артефактора. Я должен это сделать, понимаешь?

Я кивнул, ничуть не удивившись.

— Понимаю. Живчик, побудешь с Потапом? Поможешь ему восстановиться?

— Конечно, Никита, — прочмокал демон Природы.

— Вот и хорошо.

Ко мне подошел Вознесенский и осторожно дотронулся до моего плеча.

— Идем, Никита Васильевич. Нам предстоит неприятная работа.

— Ничего, — улыбнулся я одними губами.

И вместе со