Луис чувствовал, что восхищается стариком и любит его.Неужели любит?

«Да, – подтвердило его сердце. – И любит».

* * *

Когда Элли вечером спустилась вниз уже одетая в пижаму,чтобы ее поцеловали на ночь, она спросила Луиса: попадет ли мисс Крандолл нанебо? Она прошептала это Луису, словно знала: лучше, чтоб ее вопрос никто неуслышал. Речел на кухне пекла пирог с курицей, который завтра хотела вручитьДжаду.

Через дорогу, в доме Крандолла, светились все окна. Удорожки, ведущей к гаражу, было припарковано несколько машин. Остальные стояливдоль дороги на сотню футов в обе стороны. Официально прощание назначили назавтра (оно должно было проходить в морге, куда уже отвезли тело Нормы), но сегоднявечером к Джаду приехали знакомые и родственники, чтобы утешить его, как ктомог и вместе помянуть Норму… Джад назвал это мероприятие «на посошок». Междудомами яростно завывал февральский ветер. Дорога покрылась коркой черного льда.Сейчас в Мэйне наступила самая холодная часть зимы.

– Если говорить честно, я точно не знаю, моя сладкая, –ответил Луис дочери, посадив ее на колено. В телесериале, который крутили поцентральной программе ковбои – стрелки охотились на бандитов, а может,наоборот. Падали люди… Луис сознавал (от этого ему становилась неловко), чтоЭлли, возможно, знала, черт возьми! намного больше о Рональде МакДональде,Человеке-Пауке и Короле Бугере «Персонажи детских комиксов», чем о Моисее,Иисусе и Святом Павле. Она была дочерью женщины, которая не придерживалась дажеиудейской веры – веры своих родителей; и мужчины, давным-давно свернувшего систинного пути католика-реформатора. Луис считал, что понятия Елены остранствиях души – весьма смутные. Они даже выглядели не снами, не мифами, агрезами в снах. «Поздно прививать ей любовь к богу, – неожиданно подумал Луис.– Ей всего пять, а уже поздно. Боже, поздно наступило так быстро».

Элли смотрела на отца, и Луис должен был что-то сказать.

– Люди верят в разное. Никто точно не знает, что случитсяпосле того, как они умрут, – сказал он. – Некоторые люди считают, что послесмерти мы попадем на небеса или в ад. Другие верят, что мы рождаемся сновамаленькими детьми.

– Точно. Это называется инкорнация. Такое случилось с ОдриРозой в том фильме, что показывали по телевизору.

– Но ты же тот фильм не смотрела! – Луис подумал, какуюголовную боль будет иметь Речел, если Элли станет смотреть такие фильмы как«Одри Роза».

– Его пересказала мне Мэри в школе, – объяснила Элли. Мэрибыла официальной подругой Элли – грязная, малюсенькая девчушка, которая всегдавыглядела так, словно вот-вот заболеет стригущим лишаем или цингой. Но Луис иРечел в какой-то мере радовались этой дружбе. Однажды Речел призналась Луису,что боится, как бы гниды и вши не перескочили с головы Мэри на волосы Элли.Луис засмеялся и покачал головой.

– Мамочка Мэри разрешает ей смотреть все подряд, – эти словапрозвучали как-то недовольно, и Луис не смог просто так от них отмахнуться.

– Будем считать, с идеей инкорнации ты знакома… Католикиверят в Ад и Рай, но еще они верят в то место, которое называется Лимбо, адругие называются Чистилищем. Гандисты и Буддисты верят в Нирвану…

На стене появилась тень. Речел. Слушает.

Луис стал говорить медленнее.

– Существует много всяких теорий. Но что же происходит насамом деле, Элли, никто не знает. Люди говорят, что знают, но когда онирассказывают, во что верят, выясняется, что эти идеи предписывает им их Вера.Ты знаешь, что такое Вера?

– Ну?

– Садись. Присаживайся ко мне на кресло, – предложил Луис. –Скажи, как ты думаешь, этот стул будет стоять тут завтра?

– Да, конечно.

– Значит, ты Веришь в это. Ты считаешь, что именно так ислучится. Я тоже так считаю. Вера – это значит верить в то, что произойдет тоили иное событие. Правильно?

– Да, – ответила Элли.

– Но мы не знаем, будет ли все так на самом деле.Какой-нибудь грабитель, специализирующийся на воровстве стульев, может сломатьего или унести, правильно?

Элли хихикнула. Луис улыбнулся.

– Но мы верим, что такое не произойдет. Вера великая вещь, ипо-настоящему религиозные люди, вот таким же образом Верят, что знают некоторыевещи, но я, например, в этом сомневаюсь. Ведь существует много различныхрелигий. Что мы знаем об этом? Когда мы умираем, случается одно из двух: илинаши души и мысли останутся после нашей смерти в какой-нибудь форме в нашеммире, или нет. Если они останутся, то справедливым может оказаться любое изпредположений, любой религии. Если нет, то религия – только дурман. Вот и все.

– Смерть.., это словно засыпаешь?

Луис задумался, а потом сказал:

– Очень похоже, я думаю.

– А во что ты Веришь, папочка?

Тень на стене исчезла. Покой в доме восстановлен. Большуючасть сознательной жизни, со времен колледжа, Луис предполагал… он верил, чтоСмерть – конец жизни. Теперь, побывав у постелей многих умирающих и непочувствовав того, что называли «отлетом души»… Но не отлет ли душипочувствовал он, когда умер Виктор Пасков? Луис был согласен со своим учителемпсихологии, который рассказывал, что есть жизнь после смерти, объясняя своемировоззрение с помощью многочисленных статей в различных журналах, но как-тоон все опошлил, приведя доводы из дешевых статей желтой прессы, – безумныеконструкции из галлюцинаций, пытающиеся объяснить бессмертие. Луис был такжесогласен со своим знакомым по общежитию, который заявил, когда готовился кэкзамену (Луис еще был на втором курсе), что Библия подозрительно полна чудес,которые быстренько прекратились с наступлением рационального века («совсемпрекратились», сказал он), и у него хватило сил отступать шаг за шагом переддругими, кто авторитетно возразил, что хотя изобилие сверхъестественного ушло,но кое-что еще осталось в мире и рассеяно по чистым, хорошо освещенным местам.«Итак, Христос оживил Лазаря», – так гласят знакомые строчки. «Со мной будетвсе в порядке, если я приму это на веру. То есть соглашусь с тем, что один утробныйплод может снова стать утробным плодом в другой матке – земле; матке – похожейна каннибала. А потом, разжав зубы для проверки своих легких, она выпустит его– родит заново. Предположим, что при этом я смогу что-то приобрести.., иличто-то потерять. Но как устал я наблюдать кружение Смерти.. – поняли, о чем этоя? Я не спрашиваю, как Черч вылез из могилы. Но я могу засвидетельствовать, чтораньше он был мертв. Я, словно Иуда, говорящий, что только он верит ввоскрешение Иисуса и только тогда, когда напьется до розовых слонов. Мнекажется, он – настоящий псих, а никакой не Иуда».