голосом, не предвещающим для капитана ничего хорошего, — Не ожидала от него такого. После стольких миссий вместе…

— А что ты от него хочешь? — ответил Вит. — Мы сами едва друг друга не поубивали. Вот и на Штеере зараза эта сказалась. Совсем на звере двинулся.

— Я думаю, что на капитана болезнь повлияла особенно, — вставил свою лепту в разговор Лахрим. — Мне кажется, я знаю, кто из нас превращается в тварь, а, может быть, и уже превратился.

— Ты это о чем стажер? — поднял брови бортинженер.

— Посмотрите сюда, — указал Лахрим на стену.

Там красовались нарисованные круги со спиралями внутри. Именно это он заметил, как только вошел.

— Такие же рисунки в комнате Анды Клаес, — продолжил Лахрим. — Она нарисовала их перед тем, как покончить с собой.

— Я думаю, пробы с неизвестным веществом — это пробы капитана, — закончил он.

Лахрим решил не вспоминать еще об одном обстоятельстве. Ведь именно капитан сидел на месте темного сгустка в видении серого тумана в столовой. Он до сих пор не понимал причин этого явления и не хотел посвещать в него других.

— И это значит, что именно Штеер убил медика, — сделал вывод Платт. — А до этого снял тревогу со шлюза, чтобы впустить зверя на живца. Потому и пришел с сеткой и шокером.

— Да я его при встрече живьем сожру! — ударил коротышка по столу кулаком.

— Или он тебя первым слопает, — возразила Миляна, — если он и сам уже тварью стал.

— Никто не знает, как быстро идет превращение, — сказал Лахрим. — Вполне возможно, что он еще человек. Но голова у него точно уехала далеко и надолго.

— Да уж, — согласился Платт. — Неизвестно, где он сейчас бродит и что замышляет. Нужно его найти и обезвредить. Так или иначе. Только сначала сходим в оружейку. Если уж ящерка в такую тварь вымахала, то во что Штеер превратится — даже думать не хочу.

2.

— Та-ак, вот значит какие дела у капитана, — протянул Платт через пару минут, когда они зашли в оружейную комнату. — Похоже, он ночью время зря не терял.

На спецов смотрели пустоты полок и распахнутых ящиков. Исчезли даже коробки с патронами.

— Штеер не хочет, чтобы мы убили тварь, — догадалась Миляна. — Ее жизнь ему теперь дороже нашей.

Пойду-ка я проверю склад научников, — сказал Платт. — А вы возьмите топор из комнаты Штеера, пока и он не пропал. Мы там его так и оставили. Придется теперь справляться тем, что есть.

Они разошлись в разные стороны. Когда Миляна с Лахримом подходили к комнате Штеера, раздалось глухое далекое гудение, а потом под ними завибрировал пол.

— Это еще что? — промолвила девушка. — Проделки Штеера?

«Проделки — это у маленькой девочки во дворе, — подумал Лахрим, — а Штеер просто хочет всех нас угробить».

Миляна взяла топор, а вскоре к ним подошел Платт.

Он нес в руках ледоруб и плазменный резак.

— Вот все что было, — сказал он.

— Тебе с этим, как я помню, не впервой иметь дело, — протянул он плазморезак Лахриму, — Принимай агрегат. Лучше, чем ничего. А я с ледорубом буду.

«Все возвращается на круги своя, — грустно думал Лахрим. — От чего бежал, к тому и вернулся. Снова плазморезак в руках, а вокруг смерть. Только взамен джунглей — красная пустыня, а вместо питоноида — ужасная тварь».

Его мысли прервал сильный гул, а спустя мгновение все затряслось. Люди испуганно озирались во все стороны. Лахрим уперся руками в стену, чтобы не упасть.

«Здравствуй, трещина!» — вспомнил он сейсмокарту.

Но это, впрочем, не означало, что он относился к вновь прибывшей напасти с юмором. Напротив, по всему его телу разносился холодок, а ноги предательски подгибались.

— Не нравится мне это, — сказал Вит, когда стены перестали ходить ходуном. — Уже второй раз эта ерунда, только в этот раз куда сильнее. Что это вообще может быть: закончился курортный сезон?

— Вряд ли это погода, — возразила Миляна. — Скорее Штеер что-то химичит.

— Это как так у него могло получиться? — засомневался Платт. — Взрыва не было, да и трясло довольно долго. Разве что он добыл где-то духовой гиперорган. Но тогда кто-нибудь должен ему сказать, что музыкант из него бездарный.

— Я думаю, это не Штеер, — решил поделиться своими догадками Лахрим. — Больше похоже на землетрясение. Похоже, трещина из ледника до нас добралась. Я видел ее на мониторе сейсмолога.

— Час от часу не легче, — пробормотала великанша.

По ее голосу Лахрим мог бы понять, что чувствовала она себя явно не в своей тарелке. Но его поглотили собственные мысли. Лахрим ощущал себя участником шоу, в котором три конкурента: Штеер, зверь и планета — соревновались, кто быстрее до него доберется. И кто бы это не сделал, Лахрима ждет смерть.

— Надо забрать взрывчатку со склада ученых, — прервал его мысли Платт.

— Какую взрывчатку? — удивилась Миляна. — Ты же сказал, что принес все, что там было.

— Ну, забыл сказать, — отмахнулся коротышка. — Тут столько всего творится, что и не то из головы вылетит.

— И сколько там ее, забывчивый ты наш? — нахмурилась Миляна.

— Да так, есть чуток, — прищурил глаз Вит. — Хватит полпланеты разнести.

— Ничего себе «забыл сказать», — хмыкнула девушка. — Это на что же ученым столько?

— Я-то откуда знаю, — развел руками Платт.

— Ладно, хватит разговоры разговаривать, — торопливо сказал он. — Пошли ее перетаскивать в мою комнату. Запру ее на ключ. Хоть Штеер туда не доберется.

Платт направился вглубь коридора. Остальные устремились за ним.

— Штеер может и на корабле взрывчатку взять, — не успокаивалась и на ходу Миляна, — Там ее тоже полно.

— Сомневаюсь я, что он в такую темень туда доберется, — сказал коротышка. — Да и зверь не дремлет. Вряд ли они подружатся, хоть и одной крови теперь.

Взрывчатка лежала в пластиковых красных контейнерах с желтым рисунком пламени на боках. Ящики занимали порядочный кусок площади большой складской комнаты.

Лахрим и Вит брали их одному. Миляна носила по два.

«Она бы и нас с Платтом одновременно несла как детишек малых вместо этих ящиков», — думал Лахрим, глядя на мощные мускулистые руки великанши.

Им пришлось сделать с десяток ходок с противоположной стороны круглого коридора комплекса. Оставался последний ящик, за которым пошел Лахрим.

Но не успел он зайти на склад, как пол ушел у него из под ног. Вокруг слышался треск и грохот. С потолка сыпалась гиксалитовая пыль, а затем и крупные куски покрытия.

Мощные удары повторялись, содрогая пол и не давая Лахриму подняться. После особенно сильного толчка над ним громко затрещало, и Лахрим увидел, как проседает потолок. Он едва успел отпрыгнуть вглубь комнаты, как между ним