– Вот безобразница, – обозлилась я ипошла за ослушницей. Но не успела я дойти до ограды, как тяжелая железная дверьподъезда с грохотом распахнулась и на порог выскочил высокий, тощий,картинно-рыжий парень. Волосы цвета первой июньской морковки метались по ветру,веер крупных веснушек покрывал не только нос, но и щеки, лицо было бледным,каким-то мертвенным. В руках он сжимал сумку. Не заметив собак, парень шагнулвперед и зацепил ногой Аду. Мопсиха завизжала от боли. Парень злобно прошепталчто-то и еще раз ударил собачку ногой. Мопсы заплакали вдвоем. Ада от обиды, Муляза компанию.

– Ты что делаешь, негодяй! – заоралая, хватая за ошейник рванувшуюся Рейчел.

Наша стаффордшириха мирное существо. Дикаязлоба просыпается в ней только, когда кто-нибудь обижает членов стаи.Восьмидесятикилограммовая собачка запросто может опрокинуть мое не дотянувшеедо веса барана тело. Поэтому я зацепилась правой рукой за забор, а левойпыталась удержать стаффордшириху.

– Не смей трогать мою собаку! –заорала я, чувствуя, как вязаная шапочка съезжает к носу. – Отойди отмопсов, иначе спущу стаффа!

Парень секунду смотрел в мою сторону, и яневольно вздрогнула. У него был взгляд отморозка, пустой, холодный и какой-торавнодушно-злобный. Очень давно в детстве я случайно столкнулась во дворе сживодером, тащившим в машину воющую собаку. Так вот, тот мужик глянул на меняточь-в-точь такими же глазами.

Муля и Ада продолжали причитать, Муму простоосела у крыльца на тучную задницу. Парень широким шагом пересек двор и свернулна улицу. Я разжала онемевшие пальцы. Рейчел, словно снаряд, выпущенный изорудия, с ухающим топаньем донеслась до мопсов и принялась яростно облизыватьсвоих подружек. Доля ласки досталась даже Муму. Подхватив под животиквздыхающую от обиды Аду, я поехала наверх. Встречаются же такие уроды! Пнутьногой крохотную собачку, размером чуть больше кошки! Нет, следовало отпуститьРейчел, вот уж тогда негодяю мало бы не показалось!

Ругая себя за излишнюю мягкотелость, я вошла вквартиру и обнаружила на стуле у двери взбудораженную Юлечку.

– Это ты, – выдохнула она, –очень хорошо!

– Что случилось? – удивилась я.

Оказывается, не успела я уйти гулять ссобаками, как раздался звонок в дверь. Юлечка бдительно поглядела в «глазок» иувидела рыжеволосого парня с вежливой улыбкой на лице.

– Вам кого? – поинтересовалась она.

– Юлию Евгеньевну Романову, –ответил нежданный гость и добавил: – Я из поликлиники, вместо Альбины Львовны,она заболела.

Юлечка уже хотела было снять цепочку, но в туже секунду остановилась. Альбина Львовна – наш районный терапевт. Мы хорошознакомы с ней, а та, зная, что Катюша хирург, относится к нам по-дружески,никогда не заставляет сидеть в очереди и в случае необходимости разрешаетзвонить к себе домой. Не далее как вчера Юлечка разговаривала с Альбиной, и тапообещала заглянуть в среду и продлить больничный. Врач чувствовала себяпрекрасно и ни на что не жаловалась. Быстренько прокрутив в голове ситуацию,Юлечка крикнула:

– Никого я не вызывала, уходите!

– Откройте, не бойтесь, – спокойновозразил рыжий. – Альбина Львовна велела начать курс уколов, у васпоследний анализ крови неблагополучный. – И он помахал перед «глазком»какой-то бумажкой.

– Я кровь не сдавала, – неуспокаивалась Юля, – уходите.

Но юноша стоял на своем:

– Хорошо, уколов я делать не стану, норазрешите позвонить в поликлинику, я должен сообщить, что вы отказываетесь отпомощи.

Желание непременно попасть в квартиру вызвалоу Юли еще большее подозрение, и она, на всякий случай задвинув щеколду,сообщила:

– Немедленно убирайтесь, кстати, сейчасвернется моя тетя, она во дворе с собаками гуляет. Будете настаивать, велимнашему стаффордширскому терьеру придержать вас до появления милиции.

Парень коротко ругнулся и побежал вниз полестнице.

– Конечно, – тарахтела Юля, –дверь у нас железная, опять же цепочка и щеколда, а все равно я испугалась.

Честно говоря, мне инцидент тоже не слишкомпонравился. И я позвонила в поликлинику. После беседы с Альбиной стало толькохуже. Терапевт страшно удивилась и сказала:

– Какие уколы?! Да и потом, у насмедсестра – женщина, по домам она не ходит, ну если только частным образомпопросят. А рыжих сотрудников нет!

Окончательно встревоженные, мы принялисьразыскивать Володю Костина. Услыхав о наших злоключениях, майор примчался, незадерживаясь.

Перепуганная Юля, уставившись в «глазок»,велела:

– Подойти поближе к двери.

– Да я это, – расхохотался Костин.

На кухне он сначала с аппетитом слопал штукшесть сосисок и, набив стакан почти доверху кусками сахара, отхлебнул исообщил:

– Вот что, девчушки, слушайте. Сейчас поМоскве прошла серия краж. Действовали преступники не без изящества. Сначала шлив поликлинику и рылись в коробочке, куда складывают результаты анализов. Вбольшинстве регистратур никто не обращает внимания на пациентов, разглядывающихквиточки. Чужие анализы-то никому не нужны, люди только о своем здоровьебеспокоятся.

– И зачем им бумажки? – фыркнулаЮля.

– Очень просто, – вздохнулВолодя, – сверху на листочках проставлены имя, фамилия, отчество, годрождения больного, там же и адрес.

– Адрес? – удивилась я.

– Ну да, – пояснил Костин, –участки разделены по адресам, и лаборатория настаивает на четком заполненииэтой графы. Что-то они потом там подсчитывают, на каком участке больше болеют,но нам причины без разницы, важно одно – адрес стоит.

Вытащив несколько направлений, бандиты снималис них ксерокс и клали бумажки на место. Потом преспокойно шли по адресам извонили в дверь. Бдительным старикам, а обращались они, как правило, кпенсионерам и инвалидам, показывали анализ и предлагали уколы, таблетки ипроверку давления. Бабки впускали «врача». Дальнейшее понятно. Милый «доктор»связывал жертву и забирал, что хотел.

– Как только не боялся! – удивиласья. – Вдруг дома были еще люди?

– А тогда он просто мерил давление иуходил, – пояснил Володя. – Даже тонометр с собой специально носил,паразит.

– Ну надо же, – растеряннопробормотала Юля, – теперь понятно.