– Это точно?

– Совершенно. Мы гуляли в саду, и она почувствовала себя плохо.

– Что вы имеете в виду?

– Она так сказала.

Опал кивнул.

– И она это объяснила? – спросил он.

– Мне кажется, она как раз собиралась это сделать, шериф. Как раз перед тем, как упала. Сказала что-то по поводу своих состояний, которые у нее были и раньше.

– Как она это выразила? Какими словами?

Фарра вздохнула. В глазах ее появились готовые пролиться слезы. Она содрогнулась, вспомнив, что подобные вопросы ей задавал Дуайт.

– Она говорила про болезнь. Она у нее случалась приступами. Нечасто, но Кэрол всегда знала, когда их ждать.

Опал нахмурился.

– Вы знаете, что за болезнь она имела в виду?

– Нет, сэр. Простите, но этого я не знаю.

Опал кивнул. И внимательно посмотрел на лицо девушки. Ему было жаль Фарру. Он много раз встречал ее в городе, и то, что он видел сейчас, ему не нравилось.

– Фарра! Я задаю эти вопросы только потому, что это моя работа. Мне нужно обеспечить безопасность всех, кто живет в нашем городе, защитить людей.

– Я понимаю. Но если вы задаете вопросы, то, значит, у нас что-то не так. Верно?

Опал помедлил. В голосе Фарры он услышал нотку надежды.

– Вы полагаете, что-то случилось? Что-то плохое?

– Я не знаю. Может быть.

– Ваш ответ меня пугает.

Фарра заплакала. Слезы медленно текли по ее лицу.

– Мне никогда не удавалось скрывать своих намерений. Люди говорят, что я не очень хороший шериф, потому что нет у меня нужной для такой работы сообразительности. Но вот что меня интересует: я хочу все знать про то, что вы видели в подвале, где лежала миссис Эверс.

Глаза Фарры расширились.

– Как вы об этом узнали?

Отвечая, Опал не улыбался.

– Точно не помню. Кто-то говорил об этом.

Фарра представила себе Клайда, пьяного, болтающего языком в таверне. Попозже она с ним перемолвится словцом. А может, и нет. Может, именно на этот раз Клайд сделал ей подарок, дороже которого и быть не может.

И она рассказала шерифу историю, которую рассказывала Клайду утром после того, как нашла Кэрол. И о том, что мистер Дуайт был очень серьезен, когда узнал, что Кэрол сообщила Фарре перед тем, как умереть. Про то, как она упала в обморок, а потом очнулась в доме в полном одиночестве и обнаружила свою хозяйку в подвале.

– Сколько вы были без сознания?

– Не знаю.

– Попытайтесь вспомнить. Это может оказаться очень важным.

Фарра потерла лоб. Слово очень ее испугало. Она напрягла память. Когда она потеряла сознание, солнце еще не село.

– Когда я очнулась, было еще темно, но, когда я вернулась домой, солнце уже встало.

Опал кивнул. Сначала дурное предчувствие появилось у распорядителя похорон, подумал он. Теперь вот и служанка.

– Какие-нибудь соображения по поводу того, где она находится сейчас, у вас есть?

– Кэрол?

– Да.

– Я не знаю. Наверное, все еще в подвале.

Шериф кивнул. Ему не хотелось говорить, что он там побывал.

– Давайте-ка еще поговорим. Пару вопросов, не больше.

– Разумеется.

Фарра крепко сжимала бутылку. Мимо прошел какой-то человек, и, приложив палец к краю шляпы, поприветствовал шерифа. Опал подождал, пока тот пройдет.

– Как мистер Эверс посмотрел на вас, когда узнал, почему вы кричали?

Опустив глаза, Фарра ответила:

– Он хотел узнать о том, что она успела мне сказать, шериф.

– Это естественно. Его жена упала бездыханной. Но, может быть, вы заметили в нем еще что-то – кроме горя и печали?

Фарра была явно смущена. И тем не менее ей очень хотелось найти ответ на этот вопрос.

– Я не уверена, что поняла вас, – проговорила она.

– Я и не ждал, что вы сразу поймете.

– Но…

– Что же это было?

Фарра глубоко дышала.

– Перед тем как Кэррол упасть, перед тем как мы пошли с ней в сад, я услышала, что они спорят.

– Вот как? Спорят?

– И Кэрол говорила мистеру Эверсу примерно вот что. В следующий раз, когда это случится, кто-то еще должен все знать. Что-то вроде этого.

– Что случится в следующий раз?

– Я не знаю.

– И это все?

– Нет.

– Вот как?

– Она еще сказала мистеру Эверсу, что меня пора ввести в курс дела.

– Кого ввести?

– Меня.

Опал мгновение подумал и спросил:

– Какого дела? Не знаете?

– Увы, сэр.

Опал кивнул. Он собирался что-то сказать, но Фарра его опередила.

– Я не хочу его ни в чем обвинять, шериф… Но мистер Эверс пытался что-то узнать, что-то у меня выведать.

Глаза девушки покраснели.

– Я не знаю, что… Простите, не стоило мне это говорить.

Шериф кивнул, изучающе всматриваясь в лицо служанки, заметив, что лицо ее высохло, хотя веки и набрякли слезами. Наверняка, скорбя по своей хозяйке, она задала немалую работу своим глазам – по шесть раз на дню сочиться влагой и высыхать.

– Я не хочу, чтобы вы кого-нибудь обвиняли, Фарра, – сказал он. – Просто, когда я работаю, я предпочитаю прочувствовать дело всем своим нутром. Например, однажды ко мне пришел человек и сказал, что его брат погиб в результате несчастного случая. Что-то у него там не задалось с лопатой. Я выслушал этого человека, а потом подумал, что слова, которые он использует, говоря о своем брате, нельзя отнести к тем добрым словам, что люди обычно говорят о своих близких. Я покопался в этом деле и обнаружил, что этот тип убил брата и пытался скрыть свое преступление. Вы кое-что сообщили мне, что меня тоже зацепило. Вы не хотите никого обвинять, а это значит, что обвинение у вас уже есть. Трудно сказать, где в наших словах, независимо от нашего желания, скрыта правда. Поэтому то, что вы сказали, требует проверки.

Фарра бросила беглый взгляд по обе стороны улицы.

– Я не вполне понимаю то, о чем говорю, – сказала она.

Но она еще не была побеждена. Надежда в ней не умерла.

– Вот-вот, – приободрил ее шериф. – Подвал.

– Что подвал?

– Вы же были в подвале, верно? Я заранее прошу простить меня за то, что заставляю вас туда вновь вернуться. Но вы ведь трогали ее, просили проснуться, и…