В «Горячем горшке» Рози вдруг решила, что одной чашки чая еймало. У нее не было ни малейших оснований надеяться, что Пэм может заглянуть вкафе — рабочий день уже час как закончился, и тем не менее она думала встретитьее там. Возможно, это женская интуиция. Она встала из-за стола и направилась кстойке.

А маленькая шлюха рядом с ним ничего себе, решил Норман;обтягивающие красные штанишки, кругленькая маленькая попка. Он приотстал напару шагов, чтобы насладиться видом с более удобной точки, но почти в тот жемомент она юркнула в дверь маленького кафе. Проходя мимо, Норман глянул в окно,но не заметил ничего интересного — всего-навсего кучка старых кошелок, жующихутиное дерьмо и пускающих пузыри в чашках кофе и чая, да несколько официантов,снующих между столиками своей вихляющей женоподобной походкой.

«Старушкам, должно быть, такая походка нравится, — подумалНорман. — Женоподобная походка, наверное, приносит дополнительные чаевые».Пожалуй, он прав. С чего бы еще взрослым мужчинам так вилять бедрами? Очевидно,они все гомики… возможно ли такое?

Его направленный внутрь «Горячего горшка» взгляд — короткийи равнодушный — на миг скользнул по одной леди, резко отличавшейся по возрастуот голубоволосых напудренных мумий, сидевших за столиками. Она шла от окна красположенной в дальнем конце помещения стойке. Он быстро опустил взгляд нижеталии, потому что его взгляд всегда обращался на эту часть женского тела, когдана пути попадалась сучка моложе сорока лет, и решил, что бабенка неплоха, хотя,впрочем, и не представляет собой ничего особенного.

«Такая же задница была у Роуз, — подумал он. — До тех пор,пока она не перестала следить за собой, пока не растолстела, как квочка».

И еще он отметил, что у направлявшейся к стойке женщиныбесподобные волосы, собственно, гораздо лучше, чем попка, однако ее прическа незаставила его вспомнить о жене. Роуз, которую мать Нормана всегда называлабрюнеткой, уделяла минимум внимания своим волосам (Норман считал, что большего,учитывая их невзрачный мышиный окрас, они и не заслуживали). Стягивала ихобычно на затылке в лошадиный хвост и перехватывала резинкой; если они выходилив ресторан или в кино, вплетала эластичную цветную ленту, какие продаются вкиосках на каждом углу.

Женщина, на которую упал случайный взгляд Нормана, была небрюнеткой, а узкобедрой блондинкой, и волосы ее не стянуты в лошадиный хвост назатылке. Они опускались до середины спины аккуратно заплетенной косой.

Пожалуй, лучшим событием за весь день, лучшим даже, чемошеломляющее известие о том, что она, возможно, стоит для Робби Леффертса тысячудолларов в неделю, стало выражение лица Пэм Хейверфорд, когда Рози отвернуласьот кассового аппарата с новой чашкой чая и шагнула навстречу подруге. Сначалавзгляд Пэм равнодушно скользнул по ней, не узнавая… потом внезапно вернулся,глаза мгновенно округлились. Губы Пэм разъехались в улыбке, она буквальнозавизжала, перепугав пожилых чопорных дам, составлявших основную массупосетителей кафе.

— Рози? Ты? О… Боже… Боже мой!

— Это я, — ответила Рози, смеясь и заливаясь краскойсмущения. Она чувствовала, что люди оборачиваются, чтобы посмотреть на нее, иобнаружила — чудо из чудес, — что ни капельки не против.

Они прошли с чаем к своему любимому столику у окна, и Розидаже позволила подруге уговорить ее на вторую булочку, хотя с момента приезда вгород похудела на пятнадцать фунтов и не собиралась набирать их, еслиполучится.

Пэм все повторяла, что не верит, просто не верит своимглазам, и Рози могла бы отнести ее слова к обычной женской восторженности исклонности к комплиментам, если бы не взгляд Пэм, который то и дело возвращалсяк ее волосам, словно подруга отказывалась верить тому, что видела.

— Слушай, ты помолодела лет на пять! — воскликнула Пэм. —Черт возьми, Рози, это просто фантастика! Ты выглядишь супер!

— За пятьдесят долларов я должна переплюнуть Мэрилин Монро,— ответила Рози с улыбкой… но после разговора с Родой сумма, потраченная всалоне красоты, уже не представлялась ей такой значительной, как раньше.

— Где ты?.. — начала было Пэм, но остановилась. — Это скартины, которую ты купила, верно? Ты сделала себе такую же прическу, как уженщины на картине.

Рози ожидала, что покраснеет при этих словах, но щекиоставались холодными.

— Мне понравился ее стиль, и я решила попробовать, пойдет лион мне. — Она помедлила, затем добавила: — А что касается нового цвета, так ясама до сих пор не могу поверить, что решилась на такое. Между прочим, явпервые в жизни покрасила волосы.

— Впервые!.. Нет, я отказываюсь верить!

— Честно.

Пэм наклонялась через стол, и, когда заговорила, голос еепревратился в эмоциональный шепот заговорщицы.

— Значит, это все-таки случилось, да? — Не понимаю, о чемты. Что случилось? — Ты познакомилась с кем-то интересным.

Рози открыла рот. Закрыла его. Открыла опять, не имея нималейшего представления о том, что собирается сказать. Как оказалось, ничего;вместо слов с ее губ сорвался смех. Она смеялась до тех пор, пока нерасплакалась, и прежде, чем смогла справиться с собой, к ней присоединиласьПэм.

Рози не понадобился ключ, чтобы отпереть дверь подъезда доманомер восемьсот девяносто семь по Трентон-стрит — в будние дни ее не закрывалидо восьми вечера, — однако она достала маленький ключ, чтобы открыть почтовыйящик (с приклеенной полоской бумаги, где крупными буквами стояло: Р. МАККЛЕНДОН— гордое подтверждение того, что она проживает здесь, о да), который оказалсяпуст, если не считать рекламного листка магазина «Уол-Март». Поднимаясь полестнице на второй этаж, она встряхнула связку и нашла другой ключ. Им онаоткрыла дверь в свою комнату, и ключ этот существовал лишь в двух экземплярах,второй находился у коменданта здания. Комната, как и почтовый ящик, принадлежитей. Ноги гудели от усталости — она прошла пешком все три мили от кафе в центрегорода, чувствуя себя слишком взволнованной и счастливой для того, чтобы простосесть в автобус, а кроме того, прогулка дала ей время на размышления и мечты.Две булочки, съеденные в «Горячем горшке», не утолили голод, но слабое урчаниев желудке, скорее, усиливало ощущение счастья, чем отвлекало от него. Бывало лихоть раз в жизни, чтобы на нее разом свалилось столько радости? Наверное, нет.Эмоции захватили ее полностью, и хотя ноги болели от длительной ходьбы, онаощущала необычайную легкость. Несмотря на продолжительную прогулку, она ни разуне вспомнила о своих почках.