Когда приготовления подошли к концу, из оркестра донесласьбарабанная дробь. Он схватил два толстых провода и драматическим жестомсоединил их концы.

Последовала ослепительная вспышка, во время которой исостоялось перемещение. Прямо у нас на глазах Борден испарился со своего места(два толстых провода зазмеились по полу, с шипением выплевывая искры) и в тотже миг появился на противоположной стороне сцены – не менее чем в семи метрахот прежнего места!

Обычным способом он не смог бы мгновенно преодолеть такоерасстояние. Перемещение оказалось слишком стремительным, слишком безупречным.Он появился с согнутыми руками, в которых, как могло показаться, до сих порсжимал концы проводов, те самые, которые все так же картинно змеились по сцене.

Под гром аплодисментов Борден шагнул вперед, на поклоны. Унего за спиной шипел и дымился аппарат, причудливым образом оттеняя заурядностьего персоны.

Под нарастающую бурю оваций он сунул руку в нагрудныйкарман, словно собирался что-то достать. Сдержанно улыбаясь, он всем своимвидом призывал зрителей попросить его получше. Разумеется, аплодисментысделались еще громче, его улыбка стала шире, и рука извлекла из кармана…бумажный цветок ядовито-розового цвета.

Этот трюк отсылал к предыдущему номеру, когда одна иззрительниц выбрала из букета цветок, тут же пропавший неизвестно куда. Теперь,узрев пропавшую розочку, публика пришла в восторг. Борден поднял цветок надголовой – вне всякого сомнения, это был тот самый, который выбрала женщина.Дождавшись, чтобы все в этом удостоверились, он повернул бумажный венчик другойстороной к залу и показал, что лепестки частично обуглились, словно опаленныеадским пламенем! Бросив многозначительный взгляд в сторону своего аппарата,Борден напоследок низко поклонился и ушел со сцены.

Аплодисменты еще долго не смолкали; признаюсь, я тоже хлопалвместе со всеми.

Ну почему, с какой стати мой собрат-иллюзионист, стольталантливый, столь умелый, профессионал высшей марки, продолжает изводить менясвоими каверзами?

Много работал; не было времени раскрыть дневник.

Уже не первый раз записи разделяет срок в несколько месяцев.Сегодня (в выходной день) у меня не планируется никаких выступлений, поэтомуможно сделать краткие заметки.

Например, о том, что мы с Адамом после поездки в Ноттингемне включали номер с транспортацией в нашу программу.

Но все равно, наш великий иллюзионист без малейшего поводадважды устраивал мне каверзы прямо на сцене. Оба раза моя программа оказываласьпод угрозой срыва. В первом случае мне удалось обратить дело в шутку, а вовторой раз я пережил несколько крайне неприятных минут, почти смирившись снеминуемым провалом.

В результате мне пришлось сбросить маску молчаливогопрезрения.

У меня остаются две практически недостижимые цели. Первая –установить хоть какое-то подобие примирения с Джулией и детьми. Знаю, они дляменя безвозвратно потеряны, но невыносимо сознавать, что отчуждение стольвелико.

Вторая цель менее значительна. Поскольку мое одностороннееперемирие с Борденом окончено, я, конечно же, хотел бы раскрыть тайну егоиллюзии, чтобы в очередной раз его обойти.

У Оливии созрел план!

Прежде чем его описать, скажу, что в последние месяцы наша сОливией страсть заметно остыла. У нас не бывает вспышек гнева или ревности, нов нашем доме висит туча безграничного равнодушия. Мы продолжаем мирнососуществовать под одной крышей, она в своей квартире, я – в своей, подчас мыведем себя как супружеская пара, но в наших отношениях нет ни любви, ни тепла.И все же что-то удерживает нас вместе.

Первая причина открылась мне сегодня вечером. Мы вместепоужинали у меня в квартире, но под конец она заторопилась к себе, прихвативбутылку джина. Я привык, что она теперь пьет в одиночку, и больше невысказываюсь на эту тему.

Но через несколько минут ко мне поднялась ее горничная,Люси, и попросила ненадолго спуститься вниз.

Я увидел, что Оливия сидит за ломберным столиком, перед неюстоят две или три початые бутылки и пара стаканов, а с другой стороныпридвинуто еще одно кресло. Она жестом предложила мне сесть и плеснула в мойстакан джина. Чтобы перебить вкус, я добавил апельсинового сиропа.

– Робби, – заявила она со свойственной ейпрямотой, – я хочу от тебя уйти.

В ответ я пробормотал что-то нечленораздельное. Вот уженесколько месяцев я ожидал подобного развития событий, хотя и не представлял,как себя поведу, если такое случится.

– Хочу от тебя уйти, – повторила она, – апотом вернуться. Догадываешься, в чем причина?

Я сказал, что не догадываюсь.

– Есть нечто такое, что влечет тебя сильнее, чем я.Думаю, если мне проникнуть в тот стан и добыть для тебя желаемое, я смогунадеяться на прежнее чувство.

Я ее заверил, что мои чувства нисколько не охладели, но онаменя перебила:

– Мне все ясно. Вы с этим Борденом – как парочкавлюбленных, которым вместе никак не ужиться. Скажешь, не так?

Сперва я попытался увильнуть от прямого ответа, но, увидев вее глазах решимость, поспешил согласиться.

– Вот, гляди! – Она помахала свежим номером«Стейдж». – Читай. – Сложив газету пополам, она протянула ее мне.Одно из частных объявлений на первой полосе было обведено чернилами. – Этотвой дружок Борден. Видишь, что ему нужно?

Требуется молодая женщина с приятными внешними данными надолжность сценической ассистентки. Необходима хореографическая подготовка,физическая тренированность и выносливость. Работа связана с гастролями исверхурочной занятостью во время выступлений и репетиций. Миловидная внешностьобязательна. Также непременным условием является готовность участвовать внеобычных и сложных выступлениях при большом стечении публики.

Наличие рекомендаций обязательно. Обращаться по адресу…

Далее следовал адрес студии Бордена.

– Он уже две недели дает объявление о найме ассистентки– видно, никак не может выбрать подходящую. Сдается мне, я ему пригожусь.

– Не хочешь ли ты сказать?..

– Ты же сам говорил, что лучше меня ассистентки несыскать.

– Неужели ты?.. Собираешься работать на него? – Ясокрушенно покачал головой. – Неужели ты на это способна, Оливия?

– Ты ведь хочешь дознаться, как он выполняет своюиллюзию, правда?

Когда до меня дошел смысл этих слов, я остолбенел ивосхищенно уставился на Оливию. Если она сумеет втереться к нему в доверие,поработать вместе с ним во время репетиций и представлений, получить свободныйдоступ в его студию, то очень скоро секрет Бордена будет у меня в руках.