сразу. Мы не в тех отношениях, чтобы делать такого рода подарки. Чуяла, что содержимое имеет какое-то значение – известное только нам.

– Что за повод?

– Хотел поздравить с окончанием… с отличным окончанием сессии, – улыбаясь, ответил Слобода. – Я думаю, сегодня нам это понадобится.

Я открыла коробочку. Там лежал… белый носовой платочек. На нем изображены мелкие красные цветочки с желтой сердцевиной и зелеными листочками по краям, по периметру он оторочен красной ниткой. Я рассмеялась.

– Шандор, я бы хотела забыть о прошлом инциденте, мне так стыдно за него, а ты опять вгоняешь меня в краску.

– У каждого человека должен быть при себе носовой платок. А ты уже не раз в нем нуждалась.

– Думаешь, у меня его нет? Просто он всегда где-то теряется.

– По крайней мере сегодня ты будешь с ним.

– Спасибо, мне очень приятно. Но, прости, у меня нет ответного подарка.

– Я не рассчитывал на ответ. Это был просто порыв души. Пойдем на остановку.

Парк культуры и отдыха имени Горького находится через дорогу от Екатерининского сквера. Все в нем организовано для приятного досуга с детьми: многочисленные аттракционы, киоски с мороженым и прилавки с детскими игрушками, мыльными пузырями и надувными шариками. Здесь есть тенистые аллеи для тех, кто любит посидеть на лавочке и насладиться окружающими красотами, или для тех, кто любит прогуляться по ним, созерцая богатую южную растительность. В парке много дубов, и некоторым из них насчитывается не одна сотня лет. На территории Городского сада, как он называется теперь, располагаются разнообразные цветочные клумбы, фонтаны, пруд с гусями и уточками. Нередко посетители парка кормят их хлебом, и в сытости этих птиц сомневаться не приходится. Я сама скормила им в детстве ни одну буханку хлеба. Мне – удовольствие, птицам – радость. Часто здесь устраивают различные городские мероприятия, в том числе и выпускные вечера.

Это место я тоже любила. С самого детства парк занимал в моем сердце особое место, потому что всегда ассоциировался у меня с развлечениями и удовольствием, а в этом родители мне никогда не отказывали. Не было здесь уголка, который бы я не обследовала и не поощрила своим вниманием. Мы часто бывали здесь не только с родителями, но и с Марком, а позднее и с одногруппниками, и, несмотря на некоторую запущенность в архитектурном ансамбле, окружающий вид природы был способен скрасить любые недостатки и наполнить душу умиротворением и благодатью.

В парке с Шандором мы покатались на нескольких аттракционах, а потом направились к пруду. Как обычно, здесь плавали уточки, которых другие посетители парка кормили, но так как у нас хлеба не оказалось, мы только созерцали эту картину.

Потом Шандор предложил пойти в летнее кафе и подкрепиться. Он сразу расставил приоритеты, сказав, что платит он. Я сделала попытку возразить.

– Я пригласил, я угощаю, – был ответ Шандора.

– В прошлый раз это правило не подействовало, – напомнила я. – Можем заплатить каждый за себя. Мне неловко есть за твой счет. У тебя и без меня трат хватает.

– Позволь мне самому судить о моих тратах. Мне, в свою очередь, тоже будет неловко, если ты будешь платить сама. Я же мужчина. Мужчина, который сам зарабатывает на жизнь.

Мне нечем было крыть. Я не работала, находилась на иждивении родителей, а если точнее, отца, и не могла похвастаться самостоятельными заработками.

– Отец выделяет мне карманные деньги, я могу…

– Это не обсуждается.

Я сдалась. В летнем кафе было больше десяти круглых пластиковых столиков с зонтами, позволяющих укрыться от жарких солнечных лучей. Но так как кафе находилось в тенистом месте, зонт скорее создавал иллюзию уединенности и отгороженности от остальных посетителей. Многие столики были заняты семьями с детьми, а также нашими ровесниками, слышался смех, звучала музыка, в воздухе витал запах шашлыка, и впервые в этом сезоне я ощутила лето по-настоящему.

Мы отыскали свободный столик, раскрыли зонт и сели друг напротив друга. При этом я отметила, что Шандор сделал это не задумываясь. Или заранее морально к этому подготовился. Мне стало приятно, что преодоление одного цыганского барьера между нами осталось позади.

Мы заказали себе шашлыки – я куриные крылья и свежие овощи к ним, Шандор свинину и овощи, запеченные на гриле. Пока заказ готовили, мы попросили принести нам холодный морс и воду без газа. Бутылки с напитками подали быстро и, утолив жажду, я засмотрелась на детей, которые сидели за соседним столиком со своей матерью. Две девочки-близняшки с милыми косичками и бантами наперевес, в одинаковых платьях и обе с отсутствующим на одном и том же месте зубом. Видимо, им было около семи лет. Они с аппетитом поглощали шарики мороженого, политые ягодным соусом.

– Хочешь мороженое? – проследив за моим взглядом, спросил Шандор.

Он сидел, откинувшись на спинку стула, руки положил на стол, сцепив их в замок.

– Пока нет. Меня заинтересовало не мороженое. А эти девочки. Они так похожи. Я раньше не общалась с близнецами. И вот передо мной сидит один из них. Как родители и близкие вас отличают?

– У меня есть одна отличительная метка, которой нет у брата. По ней нас отличали, пока мы были совсем малышами. А когда мы подросли, то никогда не ходили в одинаковой одежде. Но на самом деле даже близнецы имеют внешние отличия, и родители всегда нас различали. У нас с Тамашем разный разрез глаз. Только сразу этого не увидишь. Для обнаружения разницы нужно плотно пообщаться с нами обоими какое-то время.

– Что за метка?

– Родимое пятно.

– И где оно?

Шандор смущенно улыбнулся.

– Под одеждой. Его не видно, – только и ответил он.

– У твоего брата тоже длинные волосы?

– В нашей семье у всех цыган длинные волосы. У кого-то длиннее, у кого- то короче, но принцип один – не короткие.

– Это тоже что-то означает у цыган?

– В прежние времена изгнанным за преступление или какой-то иной проступок цыганам обрезали волосы. Так его помечали, чтобы другие знали и остерегались его. Сейчас к таким мерам не прибегают, но традиции носить длинные волосы остались. Дань прошлому, назовем это так. Правда, многие цыгане в нашем поселке стригут свои волосы довольно коротко. И даже бреют голову наголо.

– А тебе не хочется их состричь?

– Я не задумывался об этом. Что-то не так с моими волосами?

– Нет, они очень красивые, – призналась я. – Мне всегда хотелось иметь кудри, но наследственность подвела. И свои я хочу состричь. Уже решила, что, когда окончу университет, сделаю это.

– И тебе не жалко? Ты растила их столько лет.