и тот же материал, но ты всегда на голову выше остальных. Открой мне правду, мы – бестолковые или ты – гений?

– Я просто любопытный. Если мне что-то непонятно, я иду в библиотеку, на выставку, в музей, заказываю экскурсию, читаю нужную литературу, и постепенно нахожу истину.

– Что не так с розеткой?

Шандор сдержанно рассмеялся.

– Видимо, я больше гуманитарий, чем технарь. Но если честно, я просто не открывал нужной книги по физике. В школе этот предмет мне не покорился.

Мы дошли до пруда. И – о, горе! – он высушен. Слоник на месте, но на его фигуре образовались трещины. В течение последнего десятилетия он стоит нетронутый и с каждым годом погодные условия все сильнее воздействуют на его конструкцию. Вода уже не бьет из камней и как-то печально, что кусочек моего детства не работает. Может быть это временно? Его ведь починят, правда? Я не была в сквере с прошлого лета, тогда фонтан еще работал, и не знала, что меня встретит такое запустение.

– Жаль, пруда нет, – сказала я. – Ты видел его раньше?

– Только издалека.

– Мне он нравился. Я часто в детстве здесь фотографировалась.

– Может быть его отреставрируют.

– Может быть.

Шандор быстро съел свое мороженое, а у меня началось обещанное приключение. Я не съела и половины, как стаканчик стал протекать, капать мне на блузку, на юбку. К счастью, у Шандора при себе оказался платок, и я обтерла испачкавшиеся места. Он пытался шутить, видя, как я смущена этим инцидентом.

– В следующий раз возьму тебе мороженое в бумажном стаканчике.

– И слюнявчик не забудь.

Управившись с мороженым, мы продолжили прогулку по скверу. Здесь было не многолюдно, и даже имелись свободные лавочки. Но мы на них не садились, предпочитая бродить по крестообразно-выложенным аллеям и вести непринужденные беседы обо всем, что попадалось на глаза. Кроме нас в сквере можно было встретить пожилых людей, тихо меряющих дорожки неспешными шагами, или сидящих на лавочках, а также молодых мамочек, гуляющих со своими детьми.

Мы шли с Шандором рядом, не касаясь друг друга, но я чувствовала его близость. На нем была синяя футболка без рисунка и джинсы, на ногах стоптанные темные кеды. Его портфель неизменно следовал с ним подмышкой, и казалось Слободу нисколько не напрягало отсутствие ремня, который бы позволил перекинуть портфель через плечо. Сзади, почти на шее, собран хвост, и мне стало любопытно, как он будет выглядеть с распущенными волосами – станет ли он старше или наоборот моложе, сделают ли они его облик менее мужественным или подчеркнут выразительные черты лица и придадут ему брутальности. Распускает ли он их когда-нибудь, кроме сна и мытья? Для чего они такие длинные, если все время держать их в хвосте? Не проще ли обрезать? Может быть, когда-нибудь я спрошу его об этом. Но пока не осмеливалась.

Мимо пробежал спаниель, который гнался за мячом, брошенным хозяином. Невольно я обернулась и посмотрела, догнал ли пес игрушку. Собака настигла мяч, схватила его зубами и понеслась в обратную сторону. Я с улыбкой следила за ее передвижениями.

– Любишь собак? – спросил Шандор, заметив мой интерес.

– Да, но больше предпочитаю кошек.

– У тебя дома есть кошка?

– Нет. И никогда не было.

Молодой человек, хозяин собаки, принял у спаниеля мяч, тот радостно залаял и запрыгал на месте, и я предположила, что пес снова просит поиграть, призывая хозяина бросить мяч. Парень выполнил просьбу своего питомца, крикнув ему: «Джерри, взять!», и собака снова пронеслась мимо нас.

– Почему? – спросил Шандор.

– Мама против животных в квартире. Считает, что они приносят больше вреда, чем пользы. Особенно кошки. Это и шерсть, и оборванные обои, и ободранный диван, и так далее, и тому подобное. Но при этом в ее детстве кошки в доме присутствовали всегда. Бабушка и сейчас держит кота и кошку.

– А где живет бабушка?

Мы прошли мимо хозяина собаки, и уже не могли видеть, как он развлекается со своим Джерри.

– В Витязево. У бабушки там дом.

– Это недалеко от Анапы?

– Да, соседний поселок.

– Рядом с морем?

– Верно, это курортная зона. Бабушка сдает комнаты отдыхающим.

– О, она бизнесвумен?

Я улыбнулась.

– Что-то вроде того.

– Она живет там одна?

– Да. Дедушка умер много лет назад, меня тогда еще на свете не было. И бабушка осталась одна со своей матерью, мама тогда уже училась здесь в институте. Но у бабушки есть помощник. Ее сосед. Ему нравится моя бабуля, и он ухаживает за ней уже долгие годы. Даже несколько раз звал ее замуж.

– Как романтично. Почему она не соглашается?

– Потому что очень любила своего Ванечку, моего дедушку, и не видит на его месте никого другого. Хотя Макар Семенович неплохой мужичок. Правда, мама его не любит.

– Почему?

– Он в молодости был весьма влюбчивым и погуливал от своей жены, они часто ругались, но почему-то так и не развелись. А потом его жена умерла, и мама считает, что это он свел ее в могилу своими изменами. Мама не хочет такой же участи для бабушки. Правда, сейчас Макару Семеновичу уже за шестьдесят, и его шальные годы давно позади, но мама все равно его не любит. Хотя без него бабушке было бы тяжело в одиночку справляться с домом.

Мы дошли до конца аллеи и повернули назад.

– А у тебя дома есть животные? – спросила я.

– Только собака. Но не домашняя. Она живет в будке на улице.

– А как же кошки?

– Цыгане не держат кошек.

Наступила моя очередь задавать вопрос: «Почему?»

– Цыгане всегда держали тех животных, от которых есть какой-нибудь толк, которые умеют работать. А от кошки какой толк?

– А как же мыши?

– Собаки справляются с ними не хуже кошек.

– И совсем ни у кого в вашем таборе нет кошек?

– Есть, – сказал Шандор, – но в основном у тех, у кого есть дети. Они приносят котят от русских.

– Ты тоже приносил домой кошек от русских, когда был маленьким?

Шандор улыбнулся.

– Да, один раз мы с Тамашем принесли котенка. Русская женщина хотела утопить его в речке, а мы вступились за несчастного и пообещали, что заберем его, когда он подрастет, но только просили ее не убивать малыша. Котенок тогда еще только-только родился. А когда через месяц мы принесли котенка домой, отец велел нам отнести его обратно. Сказал, что в его доме хозяин будет только один. По мнению отца, коты считают себя полноправными хозяевами в доме. Все должны им служить.

– И куда вы его дели? Надеюсь, не утопили?