— Все равно я построю для тебя новый дом! — упрямосказал Франсуа, и оба рассмеялись.

Несколько дней Франсуа не заговаривал о своих намерениях, иСара уже решила, что он отказался от них, однако во время одной из их прогулокФрансуа неожиданно привел ее к тому краю поляны, где через прогал междудеревьями открывался очень живописный вид на долину внизу.

Здесь было так красиво, что у Сары захватило дух, а Франсуаулыбнулся и гордо сказал:

— Здесь будет стоять наш новый дом!

Она посмотрела па него и, увидев на лице Франсуа такоевыражение, как будто он вернулся домой после долгого отсутствия, догадалась, очем он думает.

— Это действительно очень красивое место, —согласилась она.

— Прекрасное место, — с нажимом сказал Франсуа, иСара не стала с ним спорить. Короткая прогулка слишком утомила ее, к тому жеона чувствовала, что ребенок уже на подходе. Она могла родить в любой момент.

В эту ночь Сара долго лежала без сна и изо всех силсдерживалась, чтобы Франсуа, спавший рядом, не слышал, как она плачет отстраха. Время от времени она вставала и выходила из дома, чтобы глотнутьпрохладного ночного воздуха и остудить пылающее лицо. Стоя во дворе и глядя наусыпанное звездами небо, Сара вспоминала своих умерших детей и молилась, чтобыэтот ребенок не присоединился к шести своим братьям и сестрам. К счастью, онбыл жив — она чувствовала его движения, которые казались ей нетерпеливыми,почти сердитыми. Никогда прежде ее ребенок не вел себя так активно, но,возможно, все объяснялось тем, что рядом не было Эдварда, который избивал изапугивал ее. Кроме того, она была счастлива с Франсуа, который любил ее икоторый был с ней внимателен и заботлив. Он готовил ей отвары и настои, онвтирал в ее тело какие-то душистые мази и подолгу разговаривал с ней, стараясьутешить и вдохнуть надежду на благополучный исход, однако даже ему не удавалосьуспокоить ее до конца. Сара по-прежнему боялась, что ничто не сможет спасти ееребенка и что он умрет, едва родившись на свет.

Так, в тревоге и беспокойстве, пролетели последниеавгустовские дни, и наступил теплый, солнечный сентябрь. Пятого числаисполнилось ровно два года с тех пор, как Сара отплыла из Англии на «Конкорде»,но ей самой уже с трудом верилось, что все это было так недавно. И еще болееневероятным представлялось Саре все, что случилось с ней потом. Ее счастье былотаким безоблачным и полным, что Сару все чаще и чаще посещало суеверное чувствостраха. Она боялась, что ее теперешняя жизнь слишком хороша, чтобы продолжатьсядолго, и готовилась к тому горю и разочарованию, которое — теперь она былапочти уверена в этом — ожидает ее в ближайшие дни. Впрочем, своими страхами онарешила с Франсуа не делиться — Сара и так знала, что он волнуется не меньше ее.

В начале второй декады сентября Сара вдруг почувствоваласебя настолько хорошо, что попросила Франсуа пойти с ней к водопаду. Утром онисобирали кукурузу, и Сара немного устала, но все же не настолько, чтобы отказатьсебе в удовольствии прогуляться по лесу.

Франсуа ее просьба скорее встревожила, чем обрадовала.

— А ты уверена, что сможешь дойти? — осведомилсяон и нахмурился. — Мы действительно давно там не были, но я не знаю, стоитли рисковать сейчас.

— Но я чувствую себя прекрасно, — ответила Сара,нисколько не кривя душой. После обеда она посидела в тени и выпила кружкухолодной ключевой воды, которая подействовала на нее словно самое лучшеелекарство.

Тем не менее Франсуа продолжал сомневаться.

Если Сара не ошиблась в расчетах, то ребенок мог появитьсяна свет со дня на день.

— Может, все-таки лучше походим рядом с домом? —спросил он, кляня себя за то, что так и не удосужился пригласить из поселкакакую-нибудь женщину, которая могла бы подсказать ему, насколько опаснозадуманное Сарой путешествие.

— Но я очень скучаю по тому месту и по нашимпрогулкам! — заупрямилась Сара, и Франсуа вынужден был в конце концовсогласиться, ибо боялся, что она может уйти без него.

Через полчаса они тронулись в путь и шли очень медленно,часто отдыхая. Не скоро они добрались до водопада, но, лишь только заслышаввдали неумолчный шум падающей воды, Сара сразу приободрилась и пошла скорее.Она выглядела очень счастливой и довольной, и, глядя на нее, Франсуа позволилсебе улыбнуться. У нее была неуклюжая, утиная походка, отекшее лицо и огромный,круглый, как мяч, живот. Такого живота Франсуа никогда прежде ни у кого изженщин не видел — он даже хотел спросить, так ли она выглядела во время прошлыхбеременностей, но не решился. Он не хотел напоминать ей о прежних ужасах — Сараи так слишком боялась за свое неродившееся дитя.

Она, правда, мужественно таила страх в себе и ничего неговорила, но он чувствовал ее напряжение и пытался как мог успокоить ее.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Сара. — Ясмешная, да?

— Я люблю тебя, — просто ответил Франсуа, и Саракивнула. Она все поняла.

Между тем они вышли к водопаду, и Франсуа заговорил с ней опустячных, милых вещах, которые должны были отвлечь ее от грустных мыслей.

О том, что на западе продолжаются военные действия, онбольше не упоминал из боязни растревожить ее еще больше и всеми силами старалсяобойти скользкую тему. Вместо разговоров о войне он показывал ей разныерастения и цветы, называл их индейские названия и рассказывал о том, какимиполезными свойствами обладает тот или иной невзрачный стебелек. Под конец онсобрал ей целый букет ярких осенних цветов и принес его домой, чтобы поставитьв спальне.

Франсуа как раз занимался хозяйственными делами во дворе,когда из кухни, где Сара готовила ужин, донеслись стоны. Франсуа бросился вдом, поняв, в чем дело. Началось! Он надеялся, что все произойдет быстро,потому что у Сары это был седьмой ребенок. Даже Плачущая Ласточка, котораярожала впервые, освободилась от бремени за какой-нибудь час, который, впрочем,показался Франсуа вечностью. За все время, пока он ждал у палатки, куда отвелиее другие индианки. Плачущая Ласточка крикнула только раз, и с тех пор Франсуапребывал в уверенности, что роды — дело несложное. По сейчас, едва увидев лицоСары, он понял, что от боли она едва способна говорить.

— Все хорошо, любимая… Я здесь… Сейчас все будетхорошо… — бормотал он, подхватывая ее на руки. На камнях возле очага стоялкотел с только что закипевшей водой, а па столе лежали очищенные овощи, ноФрансуа уже понял, что сегодня работникам придется обойтись фруктами, еслитолько они не догадаются сами себе что-нибудь сварить.

— Хочешь, я позову кого-нибудь из женщин? —спросил он, неся Сару в спальню и укладывая ее на постель, но она отрицательнопокачала головой.

Патрик или Джон могли доскакать до Шелбурна и позвать к нейкого-то из женщин, по Сара знала, что они вряд ли успеют. Кроме того, она давноне верила ни докторам, ни повитухам: они не помогли ей в прошлые разы, и Саревряд ли стоило надеяться на них сейчас. Ей хотелось, чтобы с ней был одинтолько Франсуа — так ей было бы легче переносить боль.