И он протянул ей толстую книгу.

— Что это? — спросила Франческа, заинтригованная.Ей было так хорошо, уютно и спокойно с ним, что она даже начала бояться, как быЧарли ничего не испортил, поддавшись настроению минуты. Она еще не былауверена, что сможет простить ему какую-нибудь вольность, хотя волшебнаяатмосфера дома уже начала оказывать на нее свое действие. Франческа была кэтому абсолютно не готова. Она не могла предвидеть, что старое шале подействуетна нее подобным образом — согреет душу и вызовет в ней влечение к егообитателю.

А Чарли уже протягивал ей небольшую, старинную на вид книгу,переплетенную в бурую потрескавшуюся кожу. Ни на корешке, ни на обложке не былони имени автора, ни названия, но Франческа подумала, что их, должно быть,стерло время.

Не успев даже подумать, что бы это могло быть, Франческапротянула руки и бережно взяла книгу. Она открыла ее не сразу — сперва онаогладила ладонями шершавую, высохшую кожу и только потом увидела на титуле имяСары Фергюссон.

Это была ее самая первая тетрадь — та, которую Сара привезлас собой из Англии, заполняя страницы в тесной каюте «Конкорда» при тускломсвете масляной лампы или свечи. Чарли уже понял, что существовали, должно быть,и другие, более ранние дневники, но они скорее всего были навсегда утеряны.Впрочем, они относились к прошлой жизни Сары — к той, с которой она безсожаления рассталась.

— Что это, Чарли? — повторила Франческа, хотя онауже, кажется, догадалась. Бережно перевернув несколько страниц, она подняла нанего сияющие зеленые глаза.

— Боже мой, Чарли, ты нашел ее дневник!

— Да, нашел! — торжественно подтвердил Чарли иобъяснил, когда и при каких странных обстоятельствах это произошло.

— Невероятно! — ахнула Франческа. — Ты прочелих все?

— Нет, — признался Чарли. — Их было довольномного, целый чемодан, и, как я думаю, в них описана вся ее жизнь. Но и то, чтоя уже прочел, просто удивительно! Сара была исключительной женщиной, и мнеиногда кажется, что я немножко в нее влюблен. — Тут он улыбнулся неловко инесколько смущенно. — Для меня она, конечно, несколько старовата, к томуже она так любила своего Франсуа… По сравнению с ним у меня, наверное, не былобы ни одного шанса, даже если бы мне удалось вернуться во времени на двести летназад.

— Потрясающе! — Франческа бережно положила тетрадьна кухонный стол, предварительно смахнув со скатерти невидимые крошки. Моникпогрузилась в раскрашивание картинок, и им никто не мешал.

— Больше всего, — сказал Чарли, — меняпоразила сила ее духа. Сара не только хотела добиться счастья, но и непобоялась начать жизнь сначала, хотя для этого ей пришлось через многоеперешагнуть. В том числе и в себе. Я думаю, что не каждая современная женщинарешится на такое — что уж говорить о восемнадцатом веке, когда женщины былисовершенно бесправными и целиком зависели от своих мужей и от общественногомнения.

Но и это не главное, Франческа. Когда я читал описание еежизни в Англии, я подумал, что ей, наверное, пришлось намного тяжелее, чем намс тобой. Ее муж был настоящим чудовищем — по сравнению с ним даже Пьер можетпоказаться ангелом. Муж избивал ее, насиловал, старался всячески унизить, ноона выстояла. Он заставлял ее рожать снова и снова, и дети ее умирали, но Саране сломалась. Она бросила вызов — нет, не мужу, а своей злосчастной судьбе, онауехала в Америку, чтобы быть там свободной и счастливой, и она нашла Франсуа,которого полюбила и который полюбил ее. Не знаю, может быть, это глупо исмешно, но Сара подарила мне надежду… и поделилась со мною своей силой имужеством. А мне захотелось поделиться этими драгоценными дарами с тобой.

Франческа была так тронута его взволнованной речью, что дажене сразу нашлась что ответить.

Потом ей пришел на ум вопрос, который она ему уже задавала,и теперь она, кажется, знала на него точный ответ, ", .

— Значит, ты все-таки видел ее, да? — спросила онатихо, чтобы Моник в соседней комнате не услышала ее.

Чарли медленно кивнул, и Франческа чуть не задохнулась отволнения.

— О боже, я знала, я чувствовала!.. — вырвалось унее. — Когда же ты ее видел?

Ее глаза сияли от волнения, на щеках проступил румянец, иЧарли подумал, что никогда еще она не была так прекрасна, как в эти мгновения.

— В Сочельник, — ответил он. — Я тогда толькочто переехал. Мы с миссис Палмер поужинали в Шелбурн-Фоллс, и я вернулся в шалечто-то около полуночи. Когда я поднялся в спальню, она стояла на серединекомнаты и была… абсолютно реальной. Я даже слышал, как шуршит ее платье. Потомона отступила за портьеру и исчезла… — Чарли немного помолчал, как бывспоминая. — Сначала я думал, что это кто-то из местных решил подшутитьнад городским дураком, — сказал он почти сердито, вспоминая свою тогдашнююрастерянность и гнев. — Окно в спальне было открыто, хотя я точно помнил,что запер его перед уходом. Я обыскал весь дом, но никого не нашел, да и наснегу не было никаких следов, кроме моих собственных. Только потом я догадался,кто это мог быть.

Он вздохнул и отпил из чашки остывший чай.

— Она была такой реальной… и такой красивой. У нее быличерные волосы и голубые глаза, но тогда я не знал, как она выглядит. Толькопотом, когда я увидел в книге ее портрет, я убедился, что догадался правильно.Это была Сара Фергюссон…

Или ее призрак.

Он замолчал, вопросительно поглядывая на Франческу. Онопасался, что вопреки всему ее трезвая, рассудительная натура возьмет верх, иона либо высмеет его, либо, что было еще хуже, решит, что он спятил, однакоФранческа слушала его с таким вниманием, что у Чарли не осталось сомнений. Онаповерила в его рассказ — от первого до последнего слова. Желание поскореепопасть домой и начать читать дневник Сары было так ясно написано на ее лице,что Чарли даже слегка расстроился — он-то надеялся, что она посидит еще.Впрочем, он твердо знал, что Сара, которая так много сделала для него, поможети Франческе, и ему лишь нужно только проявить терпение.

Они еще немного поговорили об обстоятельствах удивительнойжизни Сары Фергюссон, а в десять часов Чарли отвез Франческу и Моник домой.

Девочка была очень довольна тем, как прошел вечер, и безумолку болтала; Франческа же молчала, но по блеску ее глаз Чарли понял, что онатоже получила удовольствие, и даже, может быть, больше, чем ожидала.

— Позвони мне, когда прочтешь, — сказал он напрощание и, не в силах справиться с желанием слегка подразнить ее, добавил:

— Там осталось еще много таких книжек, так что будьпаинькой, иначе никакого продолжения!

Франческа рассмеялась.

— У меня такое подозрение, что эта штука действуетпосильнее наркотика — стоит только начать, и уже не сможешьостановиться, — сказала она. Ей очень хотелось поскорее начать читать.