Однако никаких бумаг мистер Мосли с собой не привез.Оказалось, что он приехал, чтобы известить Сару о том, что ее муж скончался.

Сделав это сообщение, господин Мосли покосился на Франсуа,который стоял тут же с ребенком на руках. На лице Сары не дрогнул ни одинмускул.

Кроме Франсуа, у нее не было другого мужа; Эдвард уже давноперестал для нее существовать.

— Так в чем же дело? — спросила онахолодно. — Неужели вы проделали весь путь из Бостона только для того,чтобы сообщить мне эту, гм-м… печальную новость?

У нее, правда, было подозрение, что юрист отправился вдорогу, спасаясь от эпидемии оспы, которая свирепствовала в Бостоне напротяжении уже нескольких недель. В эти дни все разумные люди стремились подтем или иным предлогом покинуть город, однако она ошиблась, дело оказалосьсовсем в другом.

Мистеру Мосли было известно, что погибший в результатенесчастного случая на охоте граф Бальфор намеревался лишить свою супругу, СаруБальфор, урожденную Фергюссон, всех прав на наследство, передав свое движимое инедвижимое имущество и титул одному из своих незаконнорожденных сыновей. В этомместе мистер Мосли запнулся и покраснел. Граф даже подготовил завещание, ноподписать его не успел.

Налицо, таким образом, была довольно сложная ситуация. Содной стороны, имелся собственноручно подписанный Сарой документ, в котором онаотказывалась от всех имущественных и прочих претензий к графу Бальфору. Сдругой стороны, наследодатель умер, не оставив завещания, и Сара была егоединственной законной наследницей, поскольку общих детей у них не было, а своихнезаконнорожденных отпрысков — у графа их было четырнадцать, но юрист предпочелне упоминать об этом — он так и не удосужился признать официально. В связи сэтим юрист хотел знать, не желает ли Сара оспорить документ, который онаподписала некоторое время назад. В этом случае, деликатно заметил он, миссФергюссон могла бы поручить представлять свои интересы фирме «Джонстон иМосли».

Но для Сары вопрос решался предельно просто. Она была неособенно богата, но ей вполне хватало того, что у нее было. От Эдварда ей ненужно было ничего — ни земель, ни денег, ни права ставить перед своей фамилиейслово «графиня».

— Я полагаю, что следует передать наследство графа женеего сводного брата и четырем его дочерям, — сказала она без малейшихколебаний. — Как я понимаю, кроме меня, только они имеют право нанаследство графа Бальфора.

— Так-то оно так… — юрист, явно расстроившись, покачалголовой. — Но не хотели бы вы обдумать все более обстоятельно, прежде чемпринимать такое ответственное решение?

Господин Мосли втайне надеялся, что если Сара решит заявитьсвои права на наследство, то у них с Джонстоном будет работа, за которую онисумеют получить неплохое вознаграждение. Английские партнеры их фирмы, скоторыми они совместно вели некоторые дела, сообщали, что наследство графаБальфорского оценивается в огромную сумму.

— Нет необходимости говорить об этом, мой ответокончательный, — решительно произнесла Сара.

Юрист был весьма разочарован и не стал задерживаться.Отказавшись от любезного предложения пообедать, он отправился в обратный путь,даже не дав своей лошади как следует отдохнуть, и Сара и Франсуа, стоя накрыльце своего дома, некоторое время смотрели ему вслед. Сара думала об Эдвардеи о его странной смерти, но не чувствовала ни сожаления, ни радости — ничего.Все, что было связано у нее с этим человеком, было похоронено еще раньше, егосудьба давно уже не трогала ее. Единственное облегчение, которое она испытала,было связано с тем, что теперь с прошлым покончено навсегда.

Но для Франсуа это было началом новой, ничем не омраченнойжизни. Теперь он мог жениться на Cape — он подумал об этом сразу, как толькоуслышал о смерти Эдварда. И когда они остались одни, он повернулся к ней испросил:

— Вы выйдете за меня замуж, мисс Сара Фергюссон?

И Сара, не колеблясь ни секунды, ответила ему «да», Ониобвенчались первого апреля в крошечной бревенчатой церкви в Шелбурне. Церемониябыла очень скромной — присутствовали только двое юношей-ирландцев, которыепродолжали работать у Сары, да маленький Александр. Следующий их ребенок долженбыл появиться месяца через три, однако, кроме священника, это, похоже, никогоне смущало.

Когда в следующий раз — уже все вместе — они отправились вгарнизон, Франсуа представил Сару полковнику по всем правилам светскогообщества.

— Мистер Стокбридж, позвольте представить вам графинюде Пеллерен, — сказал он и поклонился, улыбаясь с самым невиннымвидом. — Впрочем, вы, кажется, уже встречались…

Полковник удивился, но только в первый момент.

— Я правильно понял? — спросил он с добройулыбкой. — Означает ли это, что ты и Сара…

Не договорив, полковник шагнул вперед и раскинул объятия. Ондавно уже догадался о чувствах, связывавших этих двоих, и искренне беспокоилсяо Саре и Франсуа. Его жена, напротив, полагала, что Сара ведет себя вовсе нетак, как подобает настоящей леди. Прослышав о том, что Сара родила, она дажеперестала писать ей, хотя в каждом письме мужу Амелия заклинала его сделатьвсе, чтобы вернуть Сару на стезю добродетели. Остальные дамы, крайнешокированные, тоже старались по возможности не замечать Сару, но теперьположение резко изменилось. Все вдруг захотели с ней знаться, и Сару наперебойприглашали в гости.

Но ей не хотелось ни с кем встречаться. За те несколькодней, что они провели в гарнизоне, Сара и Франсуа побывали лишь на двухприемах, устроенных в их честь полковником, да еще навестили Ребекку, ожидавшуюуже пятого ребенка.

Между тем Франсуа торопился домой — ему хотелось самомуследить за строительством их нового дома. Когда установилась теплая погода, онпо целым дням стал пропадать па стройке, наблюдая за рабочими и индейцами иобучая их приемам строительства, которые использовались в его родной Франции.Нередко Франсуа можно было видеть с бревном на плече, с теслом или с топором, акогда он по вечерам возвращался в их старый дом, от него сладко пахло потом,стружкой и смолой.

Через пару недель контуры будущего дома стали проступать ужеболее или менее отчетливо, и каждый, кто видел его, говорил, что это будетсамый красивый дом во всей Новой Англии, однако Франсуа не разделял этихвосторгов. Он постоянно что-то переделывал, подгонял, усовершенствовал, и Сара,которая успела полюбить их новый дом, старалась разделить его заботы. Домдействительно получался очень красивым, и ей не терпелось увидеть это маленькоечудо в готовом виде.

Франсуа обещал ей, что к августу дом уже будет готов, а воктябре, после внутренней отделки, задолго до первых снегопадов, они уже смогутпереехать. А уж если возникнет необходимость усовершенствовать что-то внутри,то у них оставалась целая зима, чтобы привести все в порядок и обставить своегнездышко сообразно со своими вкусами.