— Ну что ж, — проговорила она, пряча от него лицо,ей не хотелось, чтобы он видел, как она страдает. Он пробыл с нею уже почтидесять месяцев, и Сара успела привыкнуть к тому, что стоит только позвать, иФрансуа тут же спешил к ней па помощь.

Мысль о том, что он будет не с ней, а где-то далеко, пугалаее. С другой стороны, последняя попытка выбить отряды Голубого Камзола из Огайоне дала никаких результатов и только привела к новым потерям.

— Будь он проклят — этот Голубой Камзол! —воскликнула она, и Франсуа не сдержал улыбки — уж больно она была похожа наобиженного ребенка, которого укладывают спать раньше времени. Ему и самому быломучительно трудно покидать ее — такой она была счастливой и прекрасной, —но он знал, что должен быть в Огайо. «Слава богу, — промелькнуло у него вголове, — что Сара теперь не одна. Если со мной что-то случится, у нееесть наш малыш. Она будет заботиться о нем, радоваться ему».

Ребенка они назвали Александр Андрэ в честь деда Франсуа.Франсуа объяснил Саре, что их сын должен был стать восемнадцатым графом деПеллерепом, но мальчику дали и индейское имя — Бегущий Пони.

— Когда тебе нужно ехать? — обреченно спросилаСара.

— Через пять дней. Сначала мне надо кое-что приготовитьк поездке, — ответил Франсуа, имея в виду мушкет, порох и пули, теплуюодежду и провиант. Для Сары его слова прозвучали как смертный приговор. Толькопять дней им суждено быть вместе, а потом он уедет и, возможно, никогда невернется.

И вот настал день расставания. Все пять прошедших днейФрансуа прилагал огромные усилия, чтобы казаться спокойным, но ему это несовсем удалось, хотя обычно он умел владеть собой. Стоило ему на минутузабыться, и на его лице проступало выражение мучительной боли и грусти, и Саране могла этого не заметить.

Всю ночь накануне его отъезда они не сомкнули глаз, и Саракрепко прижимала Франсуа к себе, словно надеясь таким способом удержать его.Несколько раз они занимались любовью, не в силах отказать себе в этом, бытьможет, последнем удовольствии, хотя, по индейским поверьям, с этим следовалоповременить до тех пор, пока не пройдет сорок дней после родов. Сару это, вовсяком случае, не заботило — она знала только одно: Франсуа уезжает, и онахотела насытиться им, пока еще он был рядом.

Когда он ускакал, Сара еще долго стояла у дверей и плакала,думая о том, что может случиться с ним в далеком Огайо. Ее одолевали недобрыепредчувствия, и она страстно молилась, чтобы Голубого Камзола и МаленькуюЧерепаху поразила кара небесная до того, как Франсуа доберется до театравоенных действий.

Ее дурное предчувствие оправдалось только частично, некоснувшись, по счастью, Франсуа.

Должно быть, господь все же услышал ее молитвы.

Отряд, вместе с которым он двигался в Огайо, непредвиденно задержалсяв пути и не успел вовремя прибыть в лагерь генерала Сент-Клера, который былполностью разгромлен индейцами через три недели после отъезда Франсуа изШелбурна.

Такого сокрушительного поражения армия еще не знала. ГенералСент-Клер, допустивший несколько крупных тактических промахов, потерял околотысячи человек убитыми и ранеными и был с позором смещен. Индейцы,воодушевленные успехом, продолжали наступать, и повсюду кипели яростные икровопролитные схватки. В таких условиях ни о каких мирных переговорах не моглобыть и речи, и Сара, долгое время не получавшая никаких известий, буквально ненаходила себе места от беспокойства. Только в канун Дня Благодарения полковникСтокбридж прислал к ней индейца с запиской, в которой извещал, что Франсуа цели невредим и что он находится на пути из Огайо домой. За достоверность этихсведений полковник ручался, и Сара почувствовала, что у нее немного отлегло отсердца.

Когда Франсуа вернулся, Сара занималась тем, что коптиламясо на зиму. Едва заслышав топот копыт, она выбежала ему навстречу, и Франсуа,соскочив с лошади, заключил ее в свои объятия. Он выглядел усталым ипохудевшим; кроме того, под ним была другая лошадь — что случилось с вороным,Сара спросить не осмелилась, — однако, главное, Франсуа был жив и даже неранен. Рассказывая ей о том, что он видел в Огайо, Франсуа старался избегатьсамых страшных и кровавых сцен.

По его словам, выходило, что он всегда оказывался довольнодалеко от того места, где разыгрывалась какая-нибудь драма, но Сару былонелегко ввести в заблуждение. Она сразу догадалась, что положение было гораздосерьезнее, чем пытался представить ей Франсуа. Усмирить индейцев при помощивоенной силы оказалось невозможно, и армия терпела поражение за поражением.Ситуация осложнялась еще и тем, что англичане нарушили Парижское соглашение ивыстроили новый форт на реке Моми, и Франсуа предвидел, что это приведет к ещебольшему кровопролитию.

Как повлиять на ситуацию, он не знал и, откровенно говоря,не хотел об этом думать. Франсуа считал, что лично он исчерпал свои возможностии вряд ли мог принести какую-либо ощутимую пользу. Он вернулся домой вовсе недля того, чтобы думать о политике. Франсуа так соскучился по Саре, что всеостальные заботы отодвинулись для него на второй план. Теперь у него былидругие важные дела: любить жену, воспитывать сына и заниматься хозяйством.

Перед Рождеством Сара сообщила ему новость.

Она снова была в положении. Ребенок должен был родиться виюле, и Франсуа сразу вспомнил о своих планах относительно постройки нового дома.Сделав несколько набросков и чертежей шале, он начал объезжать лагерялесорубов, покупая лучший лес.

В Шелбурне Франсуа нанял лучших мастеров и договорился, чтоони приступят к работе, как только растает снег.

Маленькому Александру к тому времени уже исполнились четыремесяца, и Сара была счастлива как никогда. Франсуа обожал сына — он играл с ними часто брал его с собой на прогулки, особенно если отправлялся куда-то верхом.Много времени он проводил в Шелбурне, объясняя строителям, что и как им нужно будетсделать, а по вечерам писал длинные письма производителям мебели в Делавэре,Коннектикуте и Бостоне, прилагая к ним собственные эскизы того, что он хотелполучить. Франсуа так серьезно относился ко всему, что было так или иначесвязано с их новым жилищем, что Сара, которая поначалу была более или менееравнодушна к его затее, тоже невольно увлеклась ею и принялась составлятьсписки всяких мелочей, которые были необходимы ей на кухне и в детской.

Они были целиком поглощены своим новым проектом, и поэтому,когда в Шелбурне появился какой-то человек, который разыскивал Сару, этоявилось для них полной неожиданностью. На ферму он приехал, когда Саравозвращалась с Франсуа и малышом с конной прогулки. Она вздрогнула, еще издализаметив у порога их дома незнакомую фигуру.

Этот человек чем-то напомнил ей мистера Джонстона,нотариуса, и, как вскоре выяснилось, интуиция ее не обманула. Себастьян Мосли,как отрекомендовался прибывший, оказался юристом, совладельцем нотариальнойконторы «Джонстон и Мосли». По его словам, мистер Уокер Джонстон все ещенаходился под впечатлением нападения диких индейцев во время своего посещениямиссис Фергюссон в прошлый раз. Сара поняла, как маленький мистер Джонстонобъяснил своему партнеру свое поспешное бегство. Впрочем, гораздо больше ееинтересовало, зачем мистер Мосли приехал к ней сейчас. Этот человек показалсяей гораздо более неприятным типом, чем его партнер, и Сара все время ждала, чтоон вот-вот достанет из кармана какую-нибудь мерзкую бумажонку, которую онадолжна будет подписать.