Чертов Запад, сказал я со злостью. Там все-таки сумели вчеловеке оставить эту способность отвечать за себя, за свои слова. Хотя бывнешне. Услышав «Алло», он сперва называет себя, а потом спрашивает такого-то.Тем самым сразу дает возможность на том конце провода решить, звать литакого-то к телефону или послать подальше.

Связь установилась на четырнадцать и четыреста, и то хорошо,могло и на девять, четырнадцать – чудесно, никогда не рвется, а вот на тридцатьтри уже через пару минут эта дрянь деликатно напоминает, что я могу вообще-топереконнектнуть, если все еще пытаюсь с кем-то соединиться, а если не хочу, точего жду как лох...

В почтовом ящике емэйла обнаружил из пяти писем одно наабракадабре, кто-то пользуется еще допотопной программой кириллизации, а один ивовсе, видно намаявшись раньше, написал на руглише, т.е., русский текстлатиницей.

Писавший, обращался ко мне на «ты», резонно полагая, что мнекак и ему, лет десять-пятнадцать, ибо двадцатилетние уже спешно занимаются вИнтернете бизнесом, а сорока или пятидесятилетних так и вовсе в Сети незамечено: старшее поколение только-только перестало кидаться с молотком как наисчадие ада на пишущие машинки, куда им осваивать загадочные компьютеры,Интернет!

Я уже смирился, что ровесника в Интернете не встретишь, дажена Темной Стороне, там фермеры тоже только вчера перестали кидаться с виламинаперевес на трактора, а компьютерами ведает ребятня, смелая и оптимистичная

Штатизм мощно наступает еще и на этом фронте. Пока Востокзанят духовными исканиями, пока талибы бьются насмерть, ожесточенно выясняя,какая строка в Коране точнее отражает суть их учения, штатовцы предлагают товарпопроще, не для какой-то там души, а для желудка, кишечника, гениталий.

Интернет дает возможность общаться всем со всеми. А общатьсяпроще на уровне ниже пояса, здесь мы все одинаковы, чем на уровне души, которыеу всех уникальные. Трудно грузчику и профессору найти консенсус, как теперьговорят, по вопросу кто поет лучше: Киркоров или Поваротти, а вот кого лучшеставить на четыре кости – в этом они сойдутся быстро, поймут друг друга,останутся довольными общением и взаимопониманием, что называется,по-американски..

Пока дочь и зять о чем-то беседовали за моей спиной, я ответилв легкой интернетовской манере, когда всяк собеседник друг, а никого неинтересует ни возраст, ни пол, ни расовая принадлежность, ибо какая мнеразница, какая харя у сабжа на другом конце провода в Австралии: черная, белая,старая, женская, жидовская или крокодилья – мне нужно общение, а крокодил можетназваться лапочкой, взять красивое женское имя и чирикать что-то приятное илиполезное, что мне, собственно и надо. В Интернете неважно, еврей ты, крокодил,хохол или хуже того – москаль.

Письма, подписанные псевдонимами, отложил на потом. Скореевсего, времени не отыщется вовсе. Если человек скрывает свое имя, то он темсамым признается в готовности сделать что-нибудь подленькое. Гадкое. Плюнутьсоседу в суп, а затем войти в сеть под другим именем, чтобы лицемернопосочувствовать и плюнуть снова.

Конечно, среди этих, с псевдонимами, немало просто идиотов,которые не понимают как это выглядит со стороны. Просто им ставить «КрасныйОрк», «Крутой Билл», «Убийца приставок» куда интереснее, чем свою зауряднуюфамилию, но все же, все же...

С другой стороны, мне, ревнителю свободы, как раз инравится, что человек в Интернете волен выбирать себя имя, фамилию и отчествосам. Даже пол и возраст, как национальность и внешность. Я вообще мечтаю отаком идеальном обществе, где человек может выбирать себе не только родзанятий, но и страну, родителей...

Правда, в этом случае у английской королевы или султанаБрунея дети рождались бы десятками миллионов, а во всем Кузбассе рождаемость быкак ножом отрезало.

Письмо моего корреспондента было усыпало смайликами всехвидов, хитрыми и подмигивающими, но это я отнес на счет молодости, когда сграмматикой еще не в ладах, и человечек пытается выразить чувства... ну, какумеет. А вообще-то смайликами пользуются люди того же интеллектуального уровня,что и зрители шоу Бенни Хилла, у которого хохот за кадром. И подобных шоу. Дляних уже пора развешивать на деревьях таблички с надписью «Дерево». Раньше такиежили в заведениях, стыдливо именуемых зелеными школами, а теперь даже к компамдоступ получили! Их можно еще вычленить по незнанию грамматики, но самый верныйпризнак – смайлики.

Единственное затруднение испытал, когда ставил подпись. Япользуюсь своим именем, в задницу трусливые псевдонимы, но я никогда никого неназову «господин» и никогда не подпишу письмо словами «Ваш покорный слуга». Этосамоуничижение, так навязываемое христианством, противно природе человеческой.И если его удалось навязать на пару тысяч лет, то это не значит, чтопродержится еще столько же. А держится лишь потому, что большинство по своейтупости просто не замечают оскорбительности такого обращения. Им кажется, чтоэто лучше, чем «товарищ», но ведь «товарищ» стал дурным тоном лишь потому, чтоего использовали большевики, как многотысячелетняя свастика стала отвратительнымзнаком лишь потому, что ее взяли своей эмблемой гитлеровцы.

Слово «господа» вроде бы не запятнали ни коммунизмом, нифашизмом, но оно само по себе отвратительно, ибо ставит тебя ниже тех, к комуобращаешься. И не надо болтать о некой вежливой форме! Нет никакой вежливости втом, чтобы сразу обрывать разговор, ибо какой может быть разговор на равныхмежду господином и слугой? Да еще покорным?

– Да черт с тобой, – сказал я вслух. –Успехов! Виктор.

С кухни примчались на голос Даша с Хрюкой, посмотрели во всеуглы, с кем это я, а умная девочка поинтересовалась:

– Дедушка, что такое «как намыленный»?

– Электронная почта, – ответил я, не отрываясь отдисплея. – Быстрый, значит.

– Почему?

– Потому что по мылу письмо домчит за пару секунд, аесли старым допотопным, как вон Радищев из Петербурга в Москву...

Из кухни донесся строгий голос дочери:

– Дашенька, не слушай чересчур умного деда. Он недогадывается, что люди все еще пользуются и обыкновенным мылом, а не темшампунем, который я на самом деле купила для его противной собаки.

Зять тупо и c неодобрением смотрел как я стучу по клаве. Емубы, чтобы я печатал на допотопном «Ундервуде», а то и скрипел гусиным пером. Ихотя я застал еще век чернильниц-непроливашек, скрипел стальными перьями назабытых ныне уроках каллиграфии, но я и по характеру футуролог. Компы каждыйгод становятся все мощнее, и я абгрейдиваю свой в год дважды, добавляя RAM,вудушки, навешивая на систему такие примочки, что начинает стонать и глючить.

– Мы тут подумали и решили... – сказал зятьнаконец. – Пожалуй, надо отдать Дашеньку еще и в секцию восточныхединоборств.

Я удивился: