В рубке управления офицеры вскочили при появлении адмирала,Кремер усадил отеческим мановением белых холеных пальцев. Вся команда подобранахороша, протестирована, их личные дела прошли через тройной заслонпсихоаналитиков. Даже этот паскудный Юджин прошел, хотя при одном взгляде нанего у Кремера усиливается выделение желчи.

Зять Кремера был совладельцем фирмы, торгующей туалетнойводой, и Кремер через друзей в штабе сумел протолкнуть заказ именно натуалетную воду фирмы зятя. Теперь этой воды на авианосце стояли ящики вколичестве едва ли не больше, чем патронов. Вся команда, исключая Юджина,пользуется туалетной водой едва ли не для купания, знает, что адмирал поощряетее расход: когда запас подойдет к концу, заказ попросту повторят, к авианосцу пойдеттут же транспортник с новой партией, а фирма адмиральского зятя получит хорошуюприбыль.

Юджин нагло прошел мимо, обдав адмирала волной запаховфирмы-конкурента, и у Кремера сами собой сжались кулаки. Подойдет срок, сфлотом придется проститься, он займет достойное место в фирме зятя, если ещебудет работать, и хорошо бы укрепить ее финансовое положение сейчас, когда вего руках такие могучие рычаги...

– Как наши скифы? – поинтересовался он с усмешкой.

Офицеры угодливо засмеялись. Еще с начала второй мировойнемцев назвали гуннами, намекая, что германские племена наряду со славянскими вмогучей орде Аттилы, потрясателя вселенной, были основной ударной силой, норусских гуннами не назовешь, кличка занята, однако пропаганда отыскала эпизодвремен Наполеона в Москве. Тогда русская столица запылала со всех сторон, акогда Наполеону доложили, что русские предварительно вывезли все пожарныенасосы, император воскликнул в ужасе: «Да это скифы!»

Один произнес с непередаваемым презрением:

– Скифы! Сидели бы на своих лохматых лошадках, так тудаже – на воду. Они ж лужи боятся, а тут вышли в океанские просторы.

– Говорят, скифы – романтики, – поддакнул второйофицер.

– А что это?

– Ну... гм... такая дурь, когда чего-то хочется,куда-то тянет...

Кремер с удовольствием слушал этих сильных здоровых мужчин,их жизнеутверждающий гогот, смотрел на сытые румяные лица, сам фыркнул наобъяснение последнего офицера:

– Пива? Мяса? Женщин?..

– Да нет, – попытался объяснить офицер, у которогов личном деле был такой минус, как учеба в Иллинойском университете, где онпосещал филфак. – Это когда хочется чего-то... высокого...

– Ого! Как наша статуя Свободы?

– Нет, не в материальном... Большого и чистого...только не посылайте меня мыть вашу машину, сэр! Это не мне хочется, а варварам.Это не выразит словами, ибо эта жажда высокого и чистого... нематериального,что ли...

Командующий отмахнулся:

– Ну, тогда им хана. Мир материален.

По телевидению с утра во всех новостях показывали окровавленныетела двух женщин. Пьяный слесарь расстрелял тещу, а потом и жену.Телекомментатор, захлебываясь от возможности уесть Кречета, торопливо вещал,что слесарь получил доступ к пистолету благодаря бесчеловечному указупрезидента о свободной продаже оружия.

В кабинете Кречета все экраны, как всегда, работали,Черногоров хмурился, а Сказбуш приговаривал:

– Ничего-ничего... На два-три убийства в сутки больше –это нормально. А пока что все те же пять убийств по Москве, как и раньше.

– Еще не освоились, – предупредилЧерногоров. – Да и не так уж много оружия раскуплено. А что будет потом?

На двух экранах шел репортаж о новых возможностяхприобретения оружия в личное пользование. По указу президента его теперьпродавали прямо с воинских складов. Это упростило процедуру, а единственное,что от военных требовалось, так это накалывать на штырь справки покупателей обих психической полноценности и несудимости.

Деньги шли прямо в воинские части, что подбодрило военных,обрадовало массы населения, и разозлило чиновников, мимо которых проплылимиллиарды рублей. Правда, в бюджет тоже не поступили эти деньги, но военныевздохнули свободнее.

Юристы осаждали кабинет Кречета, доказывая какиезлоупотребления могут совершаться при продаже. Кречет ярился, ибо, когда спрашивал,что те предлагают, натыкался на тупое: запретить, не разрешать, сперва всевыяснить, просчитать и согласовать... что при расейской медлительности обещалорастянуться еще на пару тысячелетий, а потом быть похороненным за полнымисчезновением как России, так и русских.

Из этих юристов большая часть была, конечно же, насодержании тех или иных групп, но Кречет с изумлением обнаружил и несколькопрекраснодушных идиотов. Оторвавшись от реалий, они творили прекрасные законы,которые работали бы прекрасно, если бы применить их, скажем, на Марсе или ТауКита, где народ богаче швейцарцев, спокойнее финнов, зиму спит в берлогах, алетом сидит на деревьях и чирикает.

– Богат расейский народ талантами, – сказал он счувством. – Как только его мордой об стол ни били, потом о стену, остолбы, а затем рылом в грязь,... а они то коммунизм строят, то царство божьена земле, то капитализм с человечьим лицом!

– В отдельно взятой губернии, – вставил Коган.

– Если бы! Я бы их всех тогда в Магадан, пусть строят.

– А как же законы?

– При резких поворотах, – сказал Сказбушнаставительно, – нарушения законности неизбежны. Она и так нарушаетсявезде, как в ваших хваленых Штатах, так и в Израиле, о котором вы как-тостранно помалкиваете.

– Например? – спросил Коган, лицо его вытянулось.

– В вашем Израиле... или в Штатах, не помню, да какаяразница, это ж одно и то же, вчера судили каких-то двух грабителей... Одномупять лет припаяли, другому – четыре! Разве не навскидку?

Коган ощетинился:

– Почему навскидку?

Сказбуш покровительственно улыбнулся:

– Я бы поверил, если бы одному дали, скажем, пять лет,два месяца, четыре дня и шесть часов с минутами, а другому – четыре года,одиннадцать месяцев, три дня и сколько-то там часов с минутами. А так, разве неприблизительно?.. Ага, дошло. А еще министр финансов! Виктор Степанович, можетКоган и не еврей вовсе? Прикинулся, чтобы к деньгам поближе?

Краснохарев пробурчал, демонстрируя полное отсутствиерасовой заинтересованности:

– Вам всем только олешков пасти, чукчи премудрые. Да,когда пожар горит, не до соблюдений. Надо наш общий дом спасать! А если кого всуматохе локтем в рыло, то уж извиняйте, не до французских поклонов. И еслиногу кому оттопчем, когда добро выносим... Если уж решились, то надо делоделать, а не пятиться. К тому же денег под матрасами оказалось больше, чемКоган насчитал... На хлеб не хватало, а пистолетики покупают, морды косорылые!