улеглась в постель. Усталость должна была свалить меня с ног и погрузить сознание в яркий мир сновидений, однако вот уже битый час я лежала на кровати в туманной лужице лунного света, падающего из приоткрытого окна, и не могла выкинуть из головы чернильные глаза с алыми искорками, мерцающими в их глубине.

Сделав пару медленных вдохов и выдохов, я зажмурилась и попыталась расслабиться, мысленно призывая благословенное забытье. Избитому телу и измученному сознанию был необходим отдых, но я почему-то никак не могла отмахнуться от назойливых образов, живыми картинками всплывающих в голове.

— Тебе нужно хоть немного поспать, — обеспокоено прошептал на ухо голос.

— Не могу заснуть, — простонала я и накрыла голову подушкой, отрезая звуки ночного леса, доносящиеся снаружи. — Спой мне, Из.

Из начала напевать колыбельную, которую когда-то пел мне отец. Иногда, когда чувство безысходности сжимало сердце особенно сильно, в минуты слабости и одиночества, я просила ее об этом. Тихая мелодия напоминала мне о родном доме, об отце и его бесконечной любви, укрывающей меня своим теплом.

Убаюканная нежным напевом, я не заметила, как глаза закрылись и меня окутала бархатная темнота.

Утром, когда я, сонно потирая глаза, выползла из ванной комнаты, обнаружилось, что смятые беспокойным сном простыни уже сменены на новые, сияющие ослепительной белизной, а сама кровать аккуратно застелена.

— Зима?

— Доброе утро. Как спалось? — Лиррон материализовался посреди комнаты, прижимая к груди стопку чистых, накрахмаленных полотенец.

— Ужасно, — я сладко, до хруста во всем затекшем после сна теле потянулась. — Мне надо спешить на занятия, но после мы обязательно проверим намеченный план и приступим к последним приготовлениям.

— Я загляну к тебе после ужина, — лиррон немного замялся, а затем спросил: — Мирра, ты уверена, что хочешь пойти на это? Если тебя поймают…

— Не поймают, — я решительно отмела все сомнения Зимфаила и, придав себе уверенный вид, успокаивающе похлопала лиррона по упруго пружинящему меховому плечу. — Даже если что-то пойдет не так, я уверена, что смогу выкрутиться.

— Не нравится мне это, — протянул с сомнением Зима, почесывая нос. — Ректор не из тех людей, с которыми можно шутить.

— Все будет хорошо, — я с деланной беспечностью махнула рукой и принялась поспешно собираться на завтрак.

Синяки и ушибы за ночь успели расцвести синими и зелеными красками по всему телу, поэтому пришлось надеть водолазку с высоким воротом и длинными рукавами. Лишь бы Эм с Даном не заметили. Не представляю, чем можно объяснить подобный цветник, а врать друзьям ужасно не хотелось. Быстро облачившись в мантию, я кое-как пригладила всклокоченные волосы, закинула тяжелую ученическую сумку на здоровое плечо и с энтузиазмом ринулась начинать новую неделю в академии.

Время, заполненное занятиями, тренировками и планированием диверсии, неслось на бреющем полете настолько быстро, что к пятнице меня уже слегка подташнивало от набранной скорости и постепенно растущего нервного напряжения. Время от времени хотелось, чтобы мир остановился и дал мне отдышаться хоть на секунду.

Бодрое начало недели принесло чувство уверенности, что я со всем справлюсь сама. Ведь смогла же я отбиться от грабителей практически в одиночку. Безусловно, отрицать роль, которую господин декан сыграл в моем чудесном спасении, невозможно, однако я всеми силами старалась не впускать его в свои мысли, понимая, что и так думаю о нем слишком много.

Этот мужчина представлял собой опасность во всех возможных смыслах — он слишком проницателен, непредсказуем и загадочен одновременно. Такая дикая смесь качеств обладает удивительным свойством навевать глупым адепткам глупые мысли, поэтому мне стоит держаться настороже. Во всем, что касается декана Дамиано, я перестала себе доверять.

Сейчас для меня самым главным было сосредоточиться на поисках брата. Вечно прятаться в стенах академии от дяди — не выход. Сколько я еще смогу скрывать свой Талант? И как быстро дядя Генри начнет действовать в соответствии со своими соображениями блага для всего рода, узнав о его наличии?

Под гнетом тяжелых мыслей скопившееся во мне напряжение вкупе с усталостью начало прорываться наружу волнами раздражительности. Больше всего доставалось Дану, который стоически терпел мое дурное настроение и оставался рядом несмотря ни на что. После каждого инцидента я, устыдившись своего неадекватного поведения, извинялась перед ни в чем не виноватым парнем, и между нами вновь устанавливался хрупкий мир.

Наша разношерстная компания постепенно сближалась. Наблюдая за забавными пикировками Аштона и Эм, молчаливым Зеном, с умопомрачительно привлекательной улыбкой глядящим на них со своего места, и энергично сыплющим шутками Даном, который следовал за нами по пятам, я с каждым днем все меньше и меньше хотела покидать это место. Впервые у меня появились настоящие друзья, общение с которыми пусть немного, но скрашивало суровую академическую жизнь.

Однако не стоило сбрасывать со счетов и спор с заносчивой флориннийкой, отравляющей мне жизнь своими снисходительными замечаниями и никому не заметными тычками. Теперь, зная, что блондинистая заноза является дочерью премьер-министра Флориннии, я осознавала с полной ясностью — подковерные игры ее специальность. Мне же с моим провинциальным воспитанием интриги были глубоко противны.

Прямолинейность, к сожалению, не была козырем в мерзких играх, затеянных Аланари, поэтому я безнадежно ей проигрывала, постепенно сдавая позиции. Если бы не аристократическая гордость, бережно взращенная во мне бабушкой, я бы давно отступила. Хотя, возможно, это было самообманом. Будь я даже самого простого происхождения — позволять обращаться с собой как с грязью не в моем характере.

Лора Аланари была той соперницей, которой я непременно проиграла бы, если бы не наш с Даном договор. Милое хлопанье длинными ресницами, соблазнительные улыбки, от которых на безупречных фарфоровых щеках появлялись очаровательные ямочки, изящные движения тонких кистей рук, когда девушка невзначай касалась руки оглушенного флориннийским обаянием парня — не будь он в курсе спора, уверена, не продержался бы даже дня.

Лора, являясь яркой представительницей аристократии, естественно, обладала особым Талантом, природа которого, как я начала подозревать, заключалась в способности расположить к себе собеседника — незаменимый дар в дипломатической сфере. Неспроста надменная флориннийка стояла во главе студенческой делегации от дружественной страны.

Медленно и незаметно, словно прекрасная, но ядовитая паучиха, Лора плела свою сеть вокруг Дана, которого иногда приходилось буквально за шкирку вытаскивать из ее цепких лапок. Как и все мужчины, парень не обладал той проницательностью, которая была необходима для понимания изощренной игры. Я, в свою очередь, видела все ухищрения блондинки насквозь. Если бы от результата не зависела моя собственная жизнь, которую Лора без сомнения с удовольствием превратила бы в настоящий кошмар, наблюдать за всеми этими брачными танцами было бы весьма забавно.

Будучи непосвященными