Генри Смарт и секрет золотого кубка - Фрауке Шойнеманн

Математика такой невероятно нудный предмет, что я того и гляди усну. Уже полчаса мистер Томас объясняет, как правильно пользоваться транспортиром. ТРАНСПОРТИРОМ! Он повторяет материал второго класса, что довольно глупо, потому что мы в седьмом. А я в восторге! Да, так и есть! Монотонный голос мистера Томаса великолепен. Он несёт какой-то вздор о линиях и углах, а я просто счастлив. Потому что здесь хоть и скучно, но абсолютно безопасно. Ничто тебе не угрожает ниоткуда. Тут только мистер Томас, транспортир и я. О, и ещё вредина Мелисса Эджвуд, которая, сидя рядом со мной, совершенно безучастно покрывает ногти лаком. Класс!

От одной лишь мысли о прошлых летних каникулах у меня мороз по коже. Чего со мной только не происходило – а ведь я-то ожидал, что проведу с папой в Германии несколько жутко тоскливых недель! Нападение на меня верзил в нашем пансионе, атака карликов в лондонском Тауэре и путешествие во времени в Шервудский лес к Робин Гуду, где я чуть было не погиб… Нет уж, лучше об этом и НЕ думать. Лучше и дальше клевать себе носом. Мир и покой. Вот это по мне.

Из полудрёмы меня вырывает громкий стук в дверь. Несколько секунд спустя в классе появляется директор школы миссис Джоунс.

– Доброе утро, мистер Томас, доброе утро, седьмой «А»! – буквально вопит она без всякой злости в голосе. Тише говорить она просто не умеет. Вероятно, так бывает, если руководить школой больше двадцати лет.

– Доброе утро, директор Джоунс, – хором отвечаем мы.

Мои одноклассники провожают её взглядами, пока она широким шагом марширует к столу мистера Томаса. Но интересует их не директриса, а девочка, которую она тянет за собой. Спортивный вид, светло-рыжие длинные волосы и много веснушек – в первую очередь именно они кажутся мне чертовски знакомыми. От ужаса транспортир выпадает у меня из рук!

– Позвольте представить вам новенькую. Хильда Азен, – миссис Джоунс поворачивается к девочке. – Хильда, это твой новый класс.

Этого же быть не может! Передо мной, прямо посреди моего класса стоит Хильда! Да, именно: та самая Хильда, с которой я только что расстался в Байройте. С ума сойти!

– Хильда Азен – наша новая ученица по обмену из Германии, – объясняет необъяснимое миссис Джоунс. – Весь этот год она будет учиться с вами.

Мелисса Эджвуд, так высоко вскинув брови, что они почти сливаются с корнями волос, шепчет своей соседке:

– Что здесь забыла эта морковка? И не слишком ли она мала для школьного обмена?

Чисто формально Мелисса права. Обычно по обмену приезжают школьники постарше, десятый и одиннадцатый классы. Среди двенадцатилетних в средней школе нет никого. Но вот чего Мелисса не знает: Хильде намного больше не только двенадцати, но и пятнадцати или шестнадцати. Я бы предположил, что ей скорее лет так три тысячи плюс-минус каких-нибудь пятьсот годков – кто ж это точно скажет. Тем, кому сейчас три тысячи лет кажутся небольшим преувеличением, я могу всё объяснить: на самом деле Хильда валькирия, и зовут её вообще-то Брунхильда. Она любимая дочь Вотана, того самого главного германского бога, и сама по себе божественное существо – поэтому какая разница, сколько ей: три или три с половиной тысячи лет. Прежде, у древних германцев, Хильда сопровождала павших героев с поля битвы в зал славы, но с тех пор, как залы славы вышли из моды, она работает в агентурной сети отца.

Я познакомился с Хильдой на летних каникулах, когда мы с папой жили в пансионе её тётушек, которые в действительности ей даже не тётушки. Я, Генри Смарт из Сан-Франциско, – по соседству с валькирией! Невероятное совпадение. А потом я вошёл в агентурную сеть Вотана и внезапно был вынужден спасать мир. Ну, правда, по ошибке. Вообще-то я надеялся, что после каникул моя жизнь станет спокойнее. Но вот Хильда в моём классе, и у меня дурное предчувствие: скоро о покое можно будет забыть. Потому что в этот фокус со школьным обменом я не верю!

Миссис Джоунс оглядывает класс.

– Куда бы тебя посадить? – вслух размышляет она. Справедливый вопрос, если учесть, что в этом кабинете мы сидим на стульях с откидными столиками. То есть теоретически Хильда могла бы сесть с любым из нас. Похоже, у миссис Джоунс появилась идея. Лицо её светлеет, и она указывает на меня: – Там! Лучше всего тебе сесть рядом с Генри. Насколько мне известно, Генри очень хорошо говорит по-немецки. И если тебе будет что-то непонятно, он, конечно же, охотно поможет.

Кивнув, Хильда робко улыбается, за что достойна номинироваться на звание «лучшая актриса»: ведь на самом деле она совсем не робкая. Взяв один из стоящих сбоку свободных стульев, она придвигает его ко мне.

– Привет, Генри! – тихо здоровается она.

Не ответив, я застывшим взглядом смотрю вперёд. Пусть не думает, что я рад её видеть!

На первой перемене Хильда доказывает, что одна вещь ей удаётся просто на ура: затевать ссору с влиятельными противниками. Точнее, сначала превращать влиятельных людей в противников. Потому что за словом она в карман не лезет – и это в первый же день.

Но обо всём по порядку. Мы стоим вдвоём в проходе у шкафчиков, куда ученики запирают свои вещи. Я собираюсь объяснить Хильде, как работает кодовый замок, и в этот момент мимо нас чисто случайно проплывает Мелисса. Следом тащатся Эмили и Кэти, её горячие поклонницы.

– Новая идеальная парочка: ботаник и морковка, – елейным голоском выпевает Мелисса, да так громко, чтобы мы непременно её услышали. Эмили и Кэти хихикают, я закатываю глаза, но Хильда и бровью не ведёт.

Девчонки подходят ближе, и Мелисса презрительно оглядывает Хильду сверху донизу.

– А правда, что вы в Германии каждый день едите кислую капусту? – интересуется она. Её фан-клуб ехидно смеётся.

Хильда молча холодно смотрит на них. Я дёргаю её за рукав, чтобы оттащить к выходу, подальше от этих тупых овец!

– Эй, Смарт, – блеет Мелисса, – не спеши! Я же так мило разговариваю с твоей новой подружкой. Если она ничего не хочет рассказать о традиционной еде в Германии, то, может, что-нибудь о домашних животных? – Она неприязненно ухмыляется. – Ну, конопатая, in good old Germany[1] у вас у всех овчарки?

– Гав, гав! – Эмили прыгает перед носом у Хильды, и Кэти собирается сделать то же самое, как вдруг окошко в коридорчике с громким стуком распахивается и порыв шквального ветра вырывает жалюзи вместе с креплением. Они с грохотом падают на пол.

За окном внезапно становится темно, хоть глаз выколи, на потолке над нами включается аварийное освещение. Издали я слышу удивительно знакомый звук, очень похожий на шорох или свист. Звук приближается, и я понимаю, что это хлопают крылья. К этому добавляется хриплое карканье – и я уже знаю, кто к нам сейчас прилетит!