По залу пронесся неслышный вздох. Потрясенному Иггельдусобравшиеся гости, внезапно протрезвевшие, показались огромным полем пшеницы,по которому пробежал ветер Люди отшатнулись, на лицах страх и непонимание, дажегорделивое выражение, что появилось у них после упоминания о мудрости куявов иумении побеждать малой кровью, исчезло, словно пар на жарком солнце.

За ближайшим к князю столом громко ахнул Примак:

– Как? Как такое можно?

– Можно и нужно, – отрезал Брун. Сейчас, когда онвысказался, он словно ощутил прилив облегчения, выпрямился, во взоре появиласьтвердость и стальной блеск в глазах – У меня есть силы и средства, чтобынастоять на своем! А сейчас прошу не устраивать беспорядков, войска мои уже вготовности. Я знал, что смутьяны все-таки будут, так что застенки их ужеждут!.. На сем заканчиваю, а военачальников и знатных мужей прошу в мои покои,где за неспешной беседой я объясню .. почему я решил именно так.

Иггельд перехватил его взгляд, но не понял значения, вскореподошел человек в голубой одежде со знаками дома Бруна, перья на шляпе смешноколышутся, поклонился и почтительно произнес:

– Вельможный князь Брун приглашает доблестного воителяРатшу и его друга Иггельда на малый совет.

Ратша, несмотря на гнев и разочарование, сразу жеприосанился, посмотрел соколом, но тут же засмеялся:

– Когда?

– Прямо сейчас.

Они поднялись и, провожаемые взглядами, двинулись запосланцем. Иггельд спросил хмуро:

– Чего ржешь?

– Видишь, другие тебя ценят выше, чем ты себя. Вот иБрун… как ни заскрипел зубами, что ты ушел из-за его стола и сел к нам, простымвоинам, но стерпел. Видишь, как не хочет тебя потерять!

Иггельд указал глазами в спину посланца, Ратша отмахнулся:мол, пусть слышит. Пусть даже расскажет, что их не обмануть, все княжескиехитрости зрят насквозь. Лишь тот, кто видит женщину насквозь, – многотеряет, а за руками таких, как Брун, надо следить внимательно…

Их провели даже не в малый зал, а в небольшую богатообставленную комнату. За столом уже рассаживались знатные беры, по большейчасти те, кто стоял за спиной Бруна во время его речи, но оставались свободныестулья. Иггельд сразу заметил, что народу стало втрое меньше, все подавленные,угнетенные как решением Бруна, так и своей пугающей малочисленностью.

Иггельд и Ратша сели с краю, поглядывали на тех, кого Брунсчитал верными или кого надеялся удержать при себе. Сам Брун держалсядостаточно бодро, голос звенел металлом, а когда появились слуги, он велелнакрыть на стол, сам держался с военачальниками как равный, а когда слугинаполнили всем кубки, сказал с болью в голосе:

– Вы все осуждаете меня… Да, осуждаете, знаю. Вампроще: можете броситься на врага и погибнуть. Ну прямо артане!.. Но властелиндолжен думать о стране. О народе. Ради его блага он может… и должен!.. всеперенести, что пошлет доля: и презрение, и насмешки, и даже проклятия. Я всеснесу… Неужели вы всерьез считаете, что я способен отдать Куявию, родную Куявиюэтим дикарям?..

Он оглядел всех яростным испепеляющим взором. В нем бурлилгнев, Иггельд видел, как этот гнев ищет выхода, вздымает грудь, пурпурным огнемотражается в глазах.

– В отличие от вас, – сказал он гневно, – ясведущ в деяниях старины глубокой, в чьи тайны вы не дерзаете заглянуть.

И сколько память людская и бумаги помнят, Артания всегданакатывалась волнами на Куявию, всегда крушила ее стены и совершала набеги.Дивно и то, что та же Артания так же дерзко тревожит Славию и Вантит, а крометого, отправляет не отряды, а целые войска в дальние страны на поиски, новыхземель!.. А мы даже не помышляем о расселениях на землях, где еще нет человека,но уже много зверя в лесах, рыбы в озерах и руды в пещерах. У артан, надопризнать, горячая кровь и дерзость в этой крови, а у нас, куявов, осторожнаямудрость… Да, мы ценой огромных усилий сможем отбиться от артан и на этот раз.Допустим, полностью уничтожим их несметную армию. Ну и что? Через пять лет, ато и раньше, новое войско, такое же многочисленное, нахлынет в наши пределы…

Фендора сказал с тоской:

– Так было всегда, ты прав, княже. Но что делать?Принять артанскую узду, самому надеть себе на голову и взять в зубы загубник –еще хуже, позорнее. Я хоть и куяв, но лучше сложу голову, чем…

Он запнулся, князь сказал с нажимом:

– О том ли ты говоришь? Я хочу решить эту задачу раз инавеки!.. Полностью покончить с артанской опасностью.

Он остановился, на него смотрели в тревожном ожидании.Фендора спросил невесело:

– Как? Разве это возможно?

– Все трудное кажется невозможным, – отрубилБрун. – Тем более необычное. А потом скажут: так это ж просто! Артанамнужно только дать возможность пожить среди нас!.. Мы все твердим, что артанетупые, грязные, дикие, варвары, дикари, а они о куявах иначе не говорят как отрусах, лизоблюдах, торгашах, неженках, слабых. Надо просто соединить нашинароды! Артане не подозревают пока, что это гибельно для них…

– А для нас? – спросил уже Елинда, осторожный иопытный военачальник.

– Нет, – отрезал Брун, – нет! Нет и еще разнет, потому что на самом деле мы – сильнее! Мы интереснее, богаче, ярче.Артане называют нас слабыми и нежными только издали, а когда поживут рядом, ониувидят, что мы не слабые и вовсе не нежные. Но за это время они распробуют нашмед хорошей жизни. Они станут жить, как живем мы, куявы. А это значит, что онисами станут куявами.

Озбириш покачал головой.

– Так и станут?

– Станут!

– До конца?

– А до конца и не нужно, – отрубил Брун. –Напротив, я хочу, чтобы в новых поколениях осталась горячая артанская кровь,сохранилась их дерзость, выносливость, презрение к опасности! Я, как и все вы,хочу спасения Куявии!.. Но только все мы хотим спасать ее по-разному. Вам бытолько броситься вперед с обнаженными мечами… и красиво погибнуть – какбудто это спасет страну! Я же хочу спасти ее так, чтобы не просто спасти, ачтоб вышла победительницей отныне и навеки! Поймите, если сто куявов и стоартан заставить жить в одном селе, то через десяток лет там будут уже двестикуявов! И все их дети станут куявами!

Иггельду показалось, что начинает ощущать и пониматьграндиозный замысел великого князя, но прямодушный Улаф спросил с недоумением:

– Почему? Артане не те люди, что предадут и забудутсвою страну…

Другие закивали, Брун резким движением отбросил возражения,словно смел сор:

– А они и знать не будут, что уже предали. Чтоперестали быть артанами. Артанами их делает бедность, а мы им дадим пожитьбогато, зажиточно. Я другого опасаюсь – что они при такой привольной жизнирастеряют всю храбрость, их храбрость и презрение к смерти – от бедности.А я хотел бы сохранить и наше богатство, и артанскую отвагу и готовность идтина край света. Ведь наша Нижняя Куявия… да что там Нижняя!., к тому времени ужевся Куявия… словом, будет под одной рукой. Под властью одного человека, и этимчеловеком буду я!.. Я – правитель Куявии, великий тцар, который объединитКуявию и Артанию в единое целое.