Конечно, Катька была последним человеком, от которого Анютахотела бы услышать о том, что произошло в Заманихе во время ее отсутствия, новыбирать не приходилось. И мучительней всего было то, что нужно скрывать ужас,который охватил ее при одной только мысли об опасности, угрожающей Петру,ненависть, которую она почувствовала к бывшей однокашнице, сделавшей ее горе ипозор известными всем, кто ехал в автобусе и кто пытался прислушаться кКатькиному голосу, отнюдь не тихому…

А еще Анюта ощутила пугающую растерянность перед темчеловеком, с которым ей вскоре предстоит встретиться и от него самого услышать,что он сделал из любви к ней и злобной ревности. Потому что она ни разу, ни намгновение не усомнилась в том, что история эта с самого начала и до концаподстроена Ванькой Бушуевым. Еще месяц назад, после их последнего и оченьрезкого объяснения, когда Анюта вырвалась из его рук и суматошно свела на грудинечаянно расстегнувшуюся блузку, выпалив: «Никогда! Оставь меня в покое! Ядругого люблю!», Ванька резко убрал руки за спину, словно еле удержался отискушения снова стиснуть Анюту в объятиях, а вернее, ударить по лицу или дажезадушить (да уж, выражение лица у него было в эту минуту совсем не влюбленное инисколечко не нежное!), а потом процедил, резко отделяя слово от слова: «ТвойПетька – гад и сволочь последняя, а ты бисер перед свиньями мечешь. И я тебеэто докажу! Потом спохватишься, да поздно будет». И с этими лютыми словами онповернулся и пошел вон, по-прежнему держа за спиной руки, так что Анюта моглавидеть, что они стиснуты в кулаки.

«Докажу», – сказал Ванька… И вот доказал…

Сначала, с перепугу, Анюта подумала, что Петька уже зарешеткой сидит, ждет, пока любимая девушка ему сухариков привезет, но Катюша,которая была не какой-то там болтуньей, но именно профессиональной сплетницей, тоесть не просто языком молотила что ни попадя, а знала досконально, о чемговорит, сообщила, что да, было у Ваньки желание Петра посадить на другой жедень после ограбления сберкассы, но воспротивился прокурорский следователь.Даром, что дружок Ванькин, а не по-приятельски поступил – по закону! Дескать,подозрений на Петра никаких не падает, кроме твоей личной злобы, а что в егоалиби ты сомневаешься, так это опять же твоя личная беда. У половинызаманихинских мужиков точно так же либо вовсе никакого алиби нету, либо егожена подтверждает, а жена – лицо заинтересованное, ей верить нельзя. Найдешьконкретные доказательства, тогда другое дело, тогда и приходи за ордером. И вотуже который день Ванька Бушуев занимается не поисками убийцы милиционераЛукьянова и грабителя, а копает для Петра яму – причем такой глубины и ширины,чтобы он туда весь поместился, с ручками и ножками, и вылезти бы оттуда никогдане мог.

Всю дорогу от Владимира до Заманихи Катюша не умолкала ни намгновение. Иногда она доставала из сумки бутылку с кефиром и делалаглоток-другой, как бы смазывая пересохший механизм своего болтливого рта. Кефирбыл уже несвежий, от Катьки разило этой кислятиной, мало того – вокруг еемаленьких, тугих губешек образовалось белесое колечко свернувшихся молочныххлопьев… Вскоре у Анюты какой-то ком начал кататься от желудка к горлу иобратно. Будь рядом с ней кто-то другой, она уже пробралась бы к водителю ипопросила хоть на минуточку остановиться: дескать, укачало. Дело обычное, с кемне бывает? Но под пристальным, буравящим Катькиным взглядом этого сделать былоникак нельзя, потому что Анюта мгновенно сообразила, какой вывод сделала быушлая Перебывалова из ее внезапной дурноты. Тошнит тебя – значит, тому естьтолько одна-единственная причина. Беременная сделалась девушка Анюта – воткакова эта причина!

Анюта прижала руку ко рту, чувствуя, что ее сейчас вырвет –вырвет, несмотря на все попытки сдержаться! Нет, совсем не по той причине,которую мигом измыслит Катюха. Ни с кем она не спала, ни с Петром, котороголюбила от всего сердца, ни с Иваном, которого видеть не могла. Тоска ибезысходность – вот что подкатывало сейчас к горлу, отвращение к жизни и обидана ее несправедливость – вот от чего люто мутило!

И в эту минуту автобус, как по волшебству, остановился,двери распахнулись, повеяло прохладой. Анюта и Катюша смотрели друг на дружку,еще не вполне осознавая, что произошло. Они были как бы одурманены долгойдорогой и бесконечным разговором, этими потоками злобы, которые одна изрыгала,а вторая – покорно принимала на себя. Они никак не могли сообразить, что все –поездка кончилась, прибыли в Заманиху, надо выходить из автобуса.

До Анюты до первой дошло, что настало освобождение. Она чутьли не с радостным визгом вскочила с места, подхватила свои сумки и бросиласьвон так стремительно, словно бы у «стекляшки», где была автобусная остановка,ее ждал Петр.

Конечно, он ее не ждал, он ведь не знал, когда именно Анютавернется сегодня. Но это ничего, она только домой забежит, вещи поставит, апотом немедленно, сразу, пойдет к нему, а если он на своей турбазе, где повыходным самая горячка, тогда Анюта поедет туда. Попросит кого-нибудь подвезти,а нет, так и на велосипеде доберется, велика ли беда два часа педали крутить,ноги не отвалятся… Она скажет, что ни в какие Ванькины обвинения не верит, аеще скажет, что хватит Петру вокруг нее круги нарезать – надо пожениться какможно скорей, чтобы Бушуев понял: ничего никогда ему не отломится, ни при какихобстоятельствах! Может, наконец отвяжется и от Петра, и от Анюты?

Она вихрем полетела домой, от души надеясь, что удастсяотделаться двумя словами о том, что экзамены сданы, тетке стало получше,подробности потом, – и сбежать от материных причитаний. Но не удалось. Ниэкзамены, ни здоровье сестры мать не интересовали. А интересовала ее, как и всюЗаманиху, только одна новость: о том, что Петр Манихин с раннего утра уехал нарыбалку, а ближе к полудню Ванька Бушуев отправился к нему в дом – делатьобыск.

А сегодня лифт работал…

Александр вошел в ароматизированную традиционными запахами,исписанную традиционными надписями сумрачную коробочку – и немедленно захотелвыйти из нее. Но прикинул, что тащиться надо на девятый этаж, решил перетерпетьбытовые неудобства и стал искать среди выжженных кнопок нужную. Пока искал,дверцы лифта вдруг закрылись и он сам собой поехал вверх. Александр вскинулброви, дивясь этой загадке природы, а вернее, науки и техники, но потомсообразил, что никакой загадки тут нет: просто, пока он искал нужную кнопку,кто-то вызвал лифт на какой-то верхний этаж. На какой – это ему еще предстоитвыяснить. Оставалось надеяться, что человек, обнаруживший в вызванной кабинкедолговязого парня, не сочтет его за некоего нечистого духа и не особенноиспугается.