Александр понял, что хозяйке не менее интересно поболтать освоей соседке, чем ему. На душе стало полегче – теперь можно не боятьсяпоказаться неблагодарным, перейдя прямо к делу.

– Пока ничего не известно, кроме уверений двоих людей, чтоони эту самую Элю видели буквально на днях. Мой шофер клянется, что онавыходила из дома, пока он меня ждал. И еще один человек говорил…

Александр замялся, отвел взгляд. Почему-то не хотелосьрассказывать Галине об откровениях Палкина. Если упомянуть об этом, то придетсяповедать и о приключении, в которое он впутался. Вряд ли это добавит емупрестижа в глазах этой женщины. Выглядеть сексуальным маньяком, которыйоказался персонажем не столько трагедии, сколько фарса, как-то не хотелось. Даи вообще – ну не мог он ни с кем говорить на эту тему. Органически не мог!Довольно того, что рассказал об этой истории в милиции, – это раз, и Манихину сСерегой – это два. И сто раз потом покаялся, честное слово! Чем дальше впрошлое отодвигалось случившееся, тем меньше злобы к ней чувствовал Александр.Он хотел только понять, почему для того, чтобы передать некоему человекупослание от его смертельного врага, незнакомой женщине понадобилось искуситьнезнакомого мужчину и напоить его так пьянящим вином, от которого до сих порголова кружилась. Только не об алкоголе речь, не об алкоголе!

Александр поднял глаза на Галину, которая смотрела на негочуть исподлобья, очень внимательно.

– Вы не могли бы… не могли бы дать мне на время фотографиювашей соседки? Говорят, у вас есть фото. Я хочу его показать этим двоим людям,которые ее якобы видели.

На кухне засвистел чайник, Галина вышла. Свист прекратился.

– Идите сюда, – позвала Галина, снова заглядывая в комнату,но Александр покачал головой:

– Вы не обидитесь, если я откажусь? Честно сказать, мне недо чаю.

– Дело ваше, – пожала она плечами. – Я тоже не великаялюбительница чаи гонять, к тому же работа…

Александр понял это как намек, что пора сматываться, и резвоподскочил.

– Нет, сидите, сидите! – засмеялась Галина. – Я совсем не тоимела в виду. Фотографию я вам дам, конечно, и даже не одну. Это, наверное, неочень здорово и где-то даже неэтично с моей стороны, но поскольку вы из-за Элипопали в такую странную историю…

Она примолкла, как бы выжидая, что Александр хоть что-нибудьскажет, но он упрямо молчал.

И тут зазвонил телефон.

– Минутку. – Галина вышла в прихожую, притворив за собойдверь. Это ужасно не понравилось Грете, которая сразу села под дверью и началатихонько подвывать и повизгивать, причем она подвывала и повизгивала до техпор, пока дверь не приоткрылась. Грета ввинтилась туда своим гладким полосатымтелом, и Галина снова закрыла дверь.

Насколько понял Александр по обрывкам слов, это былокакое-то довольно бурное объяснение с заказчиком. Стараясь не вслушиваться, онприсел к столу и с вполне объяснимым любопытством стал разглядывать некуюстранную фигуру, которая стояла на деревянной подставке и отдаленно напоминаларусалку, обвившую вокруг себя хвост и понурившую голову. Рядом с серой иневзрачной фигурой лежали металлические приспособления, чем-то похожие намедицинские шпатели, только разной формы. На них засохли серые комки, иАлександр понял, что видит специальные штуковины для разглаживания глины.Помнится, он где-то читал, что называются они стеки. На столе лежала глинянаяколбаска, и Александр задумчиво принялся разминать ее, удивляясь неприятномуощущению в пальцах. Ну да, у каждого ремесла свои хитрости, он-то раньше думал,что чем глина мягче, однородней, тем лучше, а оказывается, в нее намешивают какможно больше всяких гадостей.

Намешивают всяких гадостей… В глину намешивают…

– Это будет русалка.

Голос за спиной раздался так внезапно, что Александр чуть неподскочил.

– Трудно сейчас верится, да? Вот придете, скажем, черезнеделю – удивитесь тому, что получится!

– Вы что, неделю будете лепить такую маленькую фигурку? –рассеянно спросил Александр, пытаясь не потерять мысль, которая медленно,словно бы сама себя боясь, оформлялась в его голове.

– А вы думаете, это так быстро? – не без обиды спросилаГалина. – Вот я закончу лепку, заглажу все как следует – главное, чтобы не былони трещинки, а то разорвет фигуру при обжиге. Значит, первое – слепить. Потомобжечь, потом покрыть эмалью и снова обжечь. Она станет вся такая беленькая,гладенькая, одно удовольствие смотреть. Потом ее расписывают пигментами сфлюсом (это такой легкоплавкий состав), потом опять обжиг. И никогда не знаешьточно, что получится, потому что пигменты иногда дают совершенно неожиданныйэффект при обжиге, или глазурь оплывет, а то и вовсе разлетится скульптурка напоследней стадии обжига или пойдет по ней цек.

– Что?

– Цек, ну, такие мелкие трещинки. Кстати, иногда мы этогоэффекта нарочно добиваемся, поразительные могут получиться результаты. ВЯпонии, к примеру, еще в древности…

– Галина, – перебил вдруг ее Александр, ощутив, чтовнезапная догадка, пугающая и фантастическая, наконец-то сложилась в голове иготова выразиться в словах, – вот такой вопрос дурацкий… То есть я хотелпроконсультироваться с вами как со специалистом. Я читал в одном детективе, какодин… одна женщина отравила человека с помощью керамической кружки, которуюсделала ему в подарок.

– Батюшки-светы! – хлопнула глазами Галина. – Какая пакость,однако! Но что-то я не пойму, каким образом. Она что, обмазала кружку какой-тоотравой, что ли?

– Нет, если обмазать, то яд смоется, – сообразил Александр.– Вы говорите, в глину подмешивают корундовую пыль, кирпичную крошку… А нельзятуда подмешать, например, мышьяк? Хотя бы в виде инсектицидов или гербицидов,ну, я хочу сказать, крысиного яда или удобрений каких-нибудь мышьяковистых?Или, к примеру, ей просто попалась глина с примесью мышьяка. Нечаянно! Я, когдачитал этот детектив, не очень-то поверил…

Галина смотрела на него задумчиво. Она тоже не верила. Ещебы! Ежу понятно, что никакого такого детектива Александр не читал, потому чтодетектива этого и на свете не было. Но кружка была! Александр видел ее передсобой так же отчетливо, как в тот первый раз: переливчатая,голубовато-зеленовато-перламутровая, покрытая причудливым скрещением синих линий,с лицом прекрасной берегини… Кружку эту он видел в руках Манихина. А сделала ееМарина. Нарочно для него!

– А кружка обожженная была? Глазурованная? – вдруг деловитоспросила Галина.

– Наверное, – пробормотал Александр.