— Вообще-то это парни должны спасать своих девушек, — наморщила она свой островатый нос.

— Не время для детских игр! Мы команда, Нана. Возьми себя в руки и делай хоть что-то, чтобы выжить.

— Не буду! С чего это вдруг?

— Ты в своём уме?! Мы умрём тут! — поведение Нанаси не на шутку раздражало, но я всеми возможными силами старался держать себя в руках.

— Не строй из себя беспомощного, Кьёрк. Ты не позволишь нам умереть.

Да что б её! Нет у меня в запасе столько времени на бессмысленные споры. Пришлось действовать в одиночку. Поднял заносчивую девицу на руки и частично перевоплотился. Ничего особенного, просто воплотил крылья. Однако даже это отняло у меня много сил. Как-никак полученные накануне ранения дают о себе знать, хоть и большая их часть уже зажила.

Я взлетел, крепко держа на своих руках Нанаси, а она растеклась в ласковой улыбке, будто мы и не на волосок от смерти.

Уже почти ночь. С этими падшими весь день потратили впустую, а к башне почти и не приблизились. Ночью перемещаться опасно. В это время почти на каждом шагу распускаются синие огневички: цветы, что ядовитым соком от своих бутонов могут лишить зрения, к счастью, временно. Но это не отменяет того факта, что в болевых конвульсиях проведёшь далеко не один час.

Хоть было уже и темно, я сразу заприметил ущелину в скале. Определённо, пещера или что-то вроде того. Это-то нам и нужно. Как только мы забрели в укрытие, я смог наконец-то позволить себе вернуть свой облик, чтобы хоть немного восстановить силы.

— Я замёрзла, Кьёрк, — зубы у Нанаси и правда стучали друг о друга, а нижняя губа уже малость посинела.

— Костёр разводить опасно.

— Тогда обними меня! — наивно прощебетала она без толики сомнения в своих словах. — Обмен тепла и всё такое.

— Жалко, что в твоей голове сохранилось только это знание, — улыбнулся я старой подруге и снял со своих плеч утеплённый плащ с капюшоном. — Держи.

— А как же ты?

— Я поищу снаружи что-нибудь, что согреет нас.

— Я знаю! — выкрикнула Нанаси и чуть-ли не вырвала из моих рук плащ. — Листья ворсистого полуночника.

Я кивнул и вышел из пещеры. Вдоль позвоночника пробежал холодок от стылого ночного ветра. И куда меня нелёгкая затянула? Интересно, как там Хельвина? Надеюсь, в её команде сильный маг. Первое испытание, а уже смертельное. На этот раз отец превзошёл сам себя. Уже даже не скрывает, что открыто устраняет участников.

Я расхаживал по лесной тропинке, попутно срубая огневички, как сбоку из глубины в темноте, послышались уверенные шаги. Хватило и секунды, чтобы я взобрался на ветку ближнего дерева. Всё же я один и потерял почти все силы.

— Ш-шака! Надо думать, эсса, блудшие души всё же сбили нас с пути своими иллюзиями. Понятия не имею, где мы находимся.

Голос говорящего был знаком мне ещё с начала моих тренировок в училище. Знаю я его настолько же хорошо, насколько и ненавижу. Ламмерт Хельмсонт. А за его спиной резко вышагивает… Хельвина? О, духи, ну и за какие проступки Огоньку достался такой придурок в напарники? Хотя, пожалуй, они стоят друг друга. Я хотел уже было оставить их в одиночестве, пока меня не обнаружили, как услышал дикий рык Ламмерта:

— НЕ ТРОГАЙ ЭТИ ЦВЕТЫ!

*Хельвина*

Я много раз в жизни сожалела о своих действиях, но в этот раз последствия грянули на мою голову моментально. Я осознала всю плачевность своего безрассудства в тот самый миг, когда разом всё тело сковала ужасная судорога. Весьма занятно, учитывая то, что к физической боли до этого момента я была почти всегда терпелива. Но не в этом случае…

Когда я потянулась к синему цветочку, тихо звенящему на ветру, услышала за спиной крик Ламмерта, но было уже поздно. Из бутончика, на первый взгляд, довольно безобидного цветка брызнула очень вонючая жидкость, которая без промаха попала мне в лицо.

По ощущениям думалось, что глаза разъедает кислота. За какие-то жалкие секунды я напрочь перестала видеть вообще что-либо. Всё казалось мне мутным и расплывчатым, а открыть глаза было и вовсе непосильным трудом. Хотелось кричать во всё горло и вопить, но, если я дам слабину пусть даже на миг, кто-нибудь сможет нас обнаружить. Я ослепла за пару минут, хотя по моим ощущениям время шло в разы медленнее.

Успокоение я смогла найти лишь в холодной земле, на которую почти сразу же и рухнула, не контролируя ни одного движения. Лежала безжизненно, ощущая лишь на своих щеках слёзы от разъедающей боли.

— Ш-шака! Держись, скоро уже боль должна поутихнуть, — вопил Ламмерт обеспокоенным голосом, кругами бегая вокруг. На спине моей тут же появилась чья-то рука. Место прикосновения нагрелось почти моментально, а тело в ответ на это тепло приступило утешать боль. Потихоньку и судороги совсем прошли.

— Спасибо, Ламмерт, — я прохрипела слова почти неслышно. В стороне от нас раздалось тихое покашливание, как бы привлекая внимание, а сразу за ним раздался и голос мужчины, с которым, как мне думалось, я сейчас разговаривала.

— Я, конечно, и рад был бы помочь, но это сделал не я, — немного шутливо процедил Ламмерт и, судя по звукам шагов, начал приближаться только сейчас.

— А кто?

— Это…

— Тсс! — громкое шипение прервало слова командира стражи. А потом и вовсе по моему телу перестало распространяться тепло. Каких трудов мне стоило не завыть от отчаяния, знают одни лишь духи. Ещё хуже стало, когда я услышала, как этот человек начал удаляться всё дальше и дальше от меня.

Звуки шагов громким стуком отражались в моей собственной голове. Почему-то сознание противилось и не хотело, чтобы сейчас причина моего успокоения оставляла меня. Не просто же так этот маг решил остаться инкогнито. А я ведь спать не смогу, пока не выясню тому причину.

— Стой, — вырвалось у меня, хоть и слабое, но уверенное слово. — Кто ты?

Но ответом для меня, как я и ожидала, служила неловкая тишина. Тишина… Именно она и прекратила столь нежеланные звуки отдаляющихся шагов. По всей видимости, человек остановился, раздумывая над моей просьбой.

— Я просто хочу поблагодарить тебя, — настойчиво продолжала.

Вновь раздались шаги, но на сей раз они становились громче, словно объект стремительно надвигался уже в мою сторону.

Лёгкое, почти неощутимое прикосновение чужой руки к моей щеке. Нежность, так неожиданно подаренная мне, совсем выбила остатки здравого смысла из моей головы, если он вообще когда-либо присутствовал там.

На этом