Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Парфен знал, что раздобывать им ничего не придется. В той даче, которую он собирался «взломать», был забит битком холодильник и в шкафу имелось полно разной одежды. Так что молодые люди легко могли переодеться и поесть. Добрые мужики из ФСБ положили для них на стол даже распечатанную пачку сигарет.
Дачу «выбрал» Парфен, без труда беглецы отодрали кстати подвернувшимся ломом навесной замок и забрались внутрь.
— Лафа! Парфен — живем! — Сурок первым обнаружил холодильник.
Гришка нашел чистую тряпку и перевязал руку. Затем они набили до отказа животы, Сурок принялся обследовать дачу. Парфен не стал мешать ему, только строго наказал не выходить за порог. Сам Парфен сразу же сунулся в шкаф и «нашел» там приготовленные для них шмотки.
— Давай переоденемся! — приказал он, и некоторое время они разбирали одежду.
— Что делать-то дальше надо? — у Сурка неожиданно родилась на удивление здравая мысль. — Не будем же мы здесь сидеть всю жизнь?
— До ночи отсидимся, затем лавэ раздобудем и двинем в город! — объявил Гришка. Он-то прекрасно знал, что двигать им никуда не придется. Через несколько часов их должны повязать менты. Вернее, не их, а одного Сурка. А он… для него это только начальный этап плана, тщательно разработанного фээсбэшниками.
* * *
Дима Сурков не любил без самой крайней нужды напрягать мозги. Обыскав всю дачу, он от нечего делать поднялся наверх. На втором этаже был телевизор, и парень включил его. Сам устроился на диване напротив и, пару раз зевнув, уставился в ящик.
«Никуда не выходи!» — вспомнил он слова Парфена и покосился в его сторону. — Нашелся тоже командир! На хрен нужно было из колонии бежать, чтобы торчать на даче! Ни кумара, ни водки, ни баб!» — тоскливо вздыхал он про себя.
— Из колонии номер тридцать два нашей области сегодня утром совершили побег…
— Парфен!!! Тут, глянь-ка, по ящику про нас базарят!!!
— Чего орешь? — Гришка, до этого осторожно выглядывающий в окно, отошел и присел на диван рядом. Оба замолчали, впитывая каждое слово ведущего уголовной хроники.
— …трое опасных преступников…
«Трое! Да почему трое? Выходит, Сурку не показалось! Кто еще подорвал? Зачем?» — мысли тревожно метались в голове. И вдруг ответ неожиданно возник на пороге.
— Ну, красавчик, вот мы и встретились! — Калган собственной персоной, довольно скалясь, застыл на пороге комнаты. В руке — арматурный прут.
Косо взглянув на разинувшего рот Сурка, он демонстративно постучал арматуриной по ладони и посоветовал:
— Ты, Сурок, не дергайся, я тебя не трону! У нас с ним личные разборки!
— Врет он все! Он и тебя, и меня замочит! — Парфена как ветром сдуло с дивана. Он отскочил к окну — такого сюрприза он не ожидал, конечно. Некогда было соображать, что и почему, на него надвигался человек, одним-единственным желанием которого было убить его.
Сурок тоже вскочил на ноги, испуганно таращась на невесть откуда взявшегося типа с вытянутым худым лицом и злой усмешкой.
Калган не обращал никакого внимания на Сурка, считая его по лагерной привычке пустым местом. Он уже подошел на расстояние удара, и рука с прутом взлетела вверх. Его враг даже не пытался увернуться. Лишь по-детски прикрыл голову рукой. Еще секунда, и…
Черепушку расколола ослепительная молния, и сразу на смену ей пришла беспробудная чернота. Тело враз обмякло, и Калган упал на пол.
Гришка не верил своим глазам — здоровый мужик с арматуриной в руках еще мгновение назад казался ему неизбежной смертью. И вот он на полу, без движения. Из пробитой головы тонкой струйкой течет кровь, арматурина рядом — и никаких признаков жизни.
Гришка поднял глаза и уставился на Сурка, тот выронил на пол молоток и провел пятерней по лицу.
— Это он и вправду нас бы обоих грохнул? — Вопрос прозвучал по-детски наивно. Парфену стоило больших усилий, чтобы из нутра не выпер наружу истерический смех.
— А зачем ему в живых свидетеля оставлять? Грохнул бы и тебя, подпалил бы дачку — и никаких следов.
— Вот гад такой! — еще раз мазанул по своей физиономии лапой Сурок.
«А ведь я ему жизнью обязан!» — неожиданно подумал Гришка.
— Уходить нам нужно! — Гришка заметил, что у его товарища взгляд стал совершенно диким и мелко дрожат руки. Он остекленевшим взглядом, не отрываясь, смотрел на труп и то и дело нервно ерзал пятерней по лицу.
— А это? — Сурок кивнул на неподвижное тело Калгана.
— Да пошли! Не с собой же его тащить! — Гришка еще раз выглянул в окно и принял окончательное решение:
— Давай вниз, быстрее!
Приказной тон подействовал на его тормозного товарища, и тот рысцой затопал по ступеням, ведущим на первый этаж.
«Почему же нас не взяли?» — уже на улице подумал Парфен.
Он еще раз глянул на стоящую в отдалении дачу. Ту самую, на которой еще так недавно он был счастлив.
Снег, выпавший накануне, тонким слоем покрывал землю. Тяжелая хмарь серого, с синеватым отливом неба висела от горизонта до горизонта. Гришка невольно обратил внимание на следы во дворе. Вязь черных отпечатков, продавивших до земли легкий белый налет, шла от оврага к даче. И чуть левее — еще одна цепочка одиночных следов.
Почему же Калган убежал, как так могло получиться?
Гришка не верил в случайные совпадения.
Неожиданное появление смертельного врага он мог объяснить только одним — очередная подстава. Значит, все лажа! Выходит, Тарасов его опять купил! А он, как сопливый мальчишка, пустил нюни — свободу ему, видите ли, пообещали!
«Но зачем?! Зачем?! — крутилась только одна мысль, пока они спускались в тот же овраг, через который чуть раньше бежали от помойки к даче. — Стоило ли затевать весь этот сыр-бор только для того, чтобы убить? Да Калгану бежать и не нужно было, он бы и на зоне пришиб меня! Семь лет у него имелось на то про запас!» Вновь вопросы и никаких ответов!
Неожиданно пошел крупными хлопьями снег. Сразу стало холодно и темно. Слава богу, в гардеробе оказались теплые куртки и шапки.
«Стоп! — Гришку прошибла неожиданная мысль. — Куртки и шапки! На хрена чекисты нам куртки и шапки оставили, если на улицу выходить мы и не должны были?»
Как ни говори, побег двух заключенных, осужденных за убийство, не шутка, и капитан Тарасов нес на себе огромную ответственность. Ну, с Гришкой еще понятно. А кто мог поручиться за полудебильного Сурка?! Да вдруг он, вкусив свободы, ринулся бы черт знает куда? Захотелось бы ему
