Кажется, он и правда раздумывает над моей просьбой. Мое сердце стучит в груди, а ладошки становятся мокрыми от нетерпения.

В конце концов он произносит:

– Так и быть. Ты можешь пойти со мной в Саб-Хлий и поговорить с рожденными шаманами. Я планирую оставаться там три дня. После этого вернусь в Край Пряльщиков. Если ты не успеешь найти свою наставницу и вернуться к тому времени, тебе придется возвращаться в одиночку.

Его ответ подразумевает, что он планирует снова испытать мои силы. Без сопровождения Ронина вернуться в Край Пряльщиков одной будет невозможно. И все же я киваю, мои мысли уже несутся в направлении будущего путешествия.

Следующим утром у меня есть всего час, чтобы собрать свой рюкзак с вещами, необходимыми для дороги. Нас отправляется всего пятеро: Ронин, двое солдат, Фаут и я.

Саенго машет нам на прощание рукой с парадного крыльца замка, но выглядит она бледной и очень взволнованной. Я шепчу молитву, прося Соколиную воительницу оберегать ее и обезопасить, пока я не вернусь. Когда мы проходим через белые занавесы и входим в Мертвый Лес, каждый в нашей маленькой делегации, кажется, замирает на миг, затаив дыхание. Даже солдаты выглядят обеспокоенными, укутываясь в свои мантии. Мы следуем за Ронином между деревьями, к счастью, далеко от того места, где я встретила в последний раз Камрина.

Ронин шагает уверенно и целенаправленно, его ноги не дрожат. Он единственный из нас, кто не надел мантию из паучьего шелка, вместо этого на нем простой пиджак и кожаный пояс поверх кожаного обмундирования. Деревья будто бы съеживаются перед ним, расступаясь и освобождая нам путь.

Каждый шорох среди ветвей заставляет магию внутри меня пробуждаться, однако я даже не уверена, что смогу призвать эту силу себе на помощь, если потребуется. Корни шуршат и вздрагивают, но не пытаются метнуться нам под ноги или опутать ботинки. Засохшая кора лопается, обнажая черную гниль внутри стволов. Все те же разбухшие глаза следят за нами, пока мы идем вперед.

Солдаты стараются не выдавать своего страха в присутствии Ронина, однако их движения и походка говорят все за них. Их руки не отпускают рукоятки мечей. И обмениваются они лишь короткими, сдержанными фразами.

Лица выглядывают из-за гниющей коры, их рты беззвучно кричат. Я отворачиваюсь. Они не могут вырваться из хватки мертвых деревьев. Они так долго были мертвы и сами, что стали частью леса, ветки срослись с их руками, а корни с ногами.

Мой взгляд мечется, ища что-нибудь, на что можно смотреть, не наблюдая черные и гнилые впадины, и все, что мне удается отыскать, это украшенную орнаментом рукоятку меча Фаут. Я киваю на ее меч, говоря:

– Где ты раздобыла такой меч?

Она не отводит глаз от искривленных деревьев.

– Сделала его сама.

Я вглядываюсь в ее лицо. Ее глаза, яркие как изумруды, выделяются и кажутся еще ярче на фоне дряхлой серости Мертвого Леса.

– Каким из ремесел земельников ты обладаешь?

– Я форджер.

Что ж, это все объясняет. Форджеры способны управлять металлами, которые подчиняются им куда послушнее, чем любому самому искусному кузнецу.

– Мой учитель, который обучал меня управлять и совершенствовать мое ремесло, учился под руководством казаинского оружейника, – говорит она. – Казаинские оружейники куда большие мастера, чем наши собственные. Они куют из редких металлов, которые добывают в глубинах своих гор, и насыщают свое оружие теневыми ремеслами, которые уникальны у каждого клана.

Наши попытки поддерживать беседу становятся все реже и реже, когда солнце клонится к закату. Постоянное напряжение витает в воздухе между нами. Мы перекусываем кусочками сушеного мяса и рисовыми шариками, чтобы лишь подавить чувство голода, однако не останавливаемся для передышки. Спустя какое-то время, которое, кажется, тянется нескончаемо долго, Ронин наконец впервые подает голос с тех пор, как мы покинули Край Пряльщиков:

– Лагерь уже недалеко, – сообщает он.

Меня захлестывает облегчение в тот самый момент, когда один из солдат за моей спиной начинает кричать. Я разворачиваюсь, выхватывая мечи еще до того, как вижу неприятеля. Пара рук, едва ли похожих на человеческие, высовываются из дерева. Кости торчат из черно-синей кожи трупа, который схватил одного из наших солдат – ее зовут Аудри, если я ничего не путаю. Кривые пальцы вцепляются в ее глотку и дергают за край нагрудника, утягивая в дерево. Другой солдат хватает Аудри за талию, мышцы на его шее напрягаются, когда он прикладывает все силы, чтобы помочь, но ему не удается.

Фаут тут же бросается на помощь, однако перепуганные вопли Аудри пробуждают другие деревья вокруг нас. Мои мечи обрубают руки трупа. Тот отпускает Аудри, но другое тело сразу же выползает из ствола. Охая, я отступаю. Череп этого существа раздроблен с одной стороны, и голова просто свисает, словно и шея тоже обрублена. Скрежет раздается из его рта, когда существо дергает Аудри с такой злостью, что Фаут и другой солдат даже вдвоем не могут ее удержать.

Фаут едва не падает на дерево следом. Я успеваю поймать ее за ногу, и она шлепается в грязь. Крики Аудри становятся все глуше, когда верхняя часть ее тела утопает в коре, хотя мы все еще пытаемся вытащить ее за ноги.

– Помогите! – кричу я Ронину, который даже не смотрит на нас. Его пронзительный взгляд мечется от дерева к дереву, ища что-то.

Вокруг нас куски разломанной коры и мертвые тела, которые выворачиваются и пытаются схватить нас в свои жуткие руки, утащив с собой в деревянную тюрьму.

– О, Сестры, – тяжело дышу я, предпринимая новую попытку высвободить Аудри. Паника разрастается в моей груди еще больше, когда я замечаю новые тела, появившиеся на периферии моего зрения. Магия внутри меня разгорается, становясь интенсивнее, напористее. Моя кожа словно горит, и жар растекается по плечам, устремляясь в руки.

А потом вопли Аудри внезапно стихают, ее ноги перестают дергаться. Я вздрагиваю, моя магия стихает от охватившего меня шока.

Другой солдат издает вопль, похожий сразу на крик ужаса и плач отчаяния. Отползая назад, он вытаскивает свой меч. Фаут помогает мне подняться на ноги. Я пытаюсь снова почувствовать магию внутри себя, отчаянно надеясь оказаться хоть как-то полезной, а не просто таращиться в страхе на остатки тела Аудри, которые точно пережевывает, поглощает, черный дрожащий ствол.

– Бегите, – резко приказывает Ронин. Однако никому из нас не требуется напоминание, чтобы броситься прочь.

Мы бежим, страх прибавляет нам скорости. Деревья проносятся мимо серо-зеленым пятном. Я размахиваю мечами, перепрыгиваю через корни и брыкаюсь. Фаут чуть не утаскивают аж два раза к тому моменту, когда мы наконец видим редеющие ветки и чистое небо. Мы выскакиваем из-за деревьев и падаем на землю без сил.