Кендара как-то послала меня в дом одного из сравнительно низких по статусу лордов, чтобы я выкрала для нее копии деловых переписок того. Тот самый лорд находился в это время в Вос-Тальвине, а его поместье охранялось плохо. Когда я спросила, а не аморально ли красть у одного из королевских лордов, она сказала, что порой необходимо преступать закон, чтобы принести короне наибольшую пользу.

– Она и правда верна короне, – говорю я. Она делает то, что считает полезным для королевства. – Кроме того, преступником ты становишься только, когда тебя поймают.

– Тогда я пойду с тобой.

– Ты не можешь идти со мной. Тогда можешь пропустить время лечения с врачевательницей.

Саенго вскидывает руки и подбегает к балкону, прижимая ладони к стеклу.

– Если меня не убьет гниль, то убьют все эти бесконечные запреты. Я не могу дышать в этом месте. Мне нужно куда-нибудь выбраться. Быть полезной другим.

То, как напрягаются ее плечи, подсказывает мне, что она не ждет от меня слов утешения, так что я остаюсь стоять где стояла, у своей кровати. Я переоделась, сняв роскошное платье, которое теперь выглядывает из шкафа, как поток ярких шелков.

– Как только я узнаю, как уничтожить Мертвый Лес, тебе больше не придется возвращаться сюда опять.

Ладони Саенго сжимаются в кулаки у стекла.

– Раньше мы были командой, – ее голос мягкий, но слова точно острые осколки стекла. – А теперь я просто часть тебя. Тень, тянущаяся от подошвы твоих ботинок, которой остается лишь смотреть тебе в спину.

Ее боль давит на меня изнутри. Мои ногти вонзаются в кожу, как будто я подсознательно надеюсь, что физическая боль может заглушить душевные страдания.

– Прости, – шепчу я. – Прости, что сделала все это с тобой.

Она оборачивается, чтобы взглянуть на меня. Печаль пронзает ее взгляд и складывается тонкими морщинками в уголках ее губ.

– Я тебя не виню. Ты не знала, что делаешь. Но, быть может, ты права, и мне следует остаться здесь. Может, мне будет полезно побыть немного в одиночестве.

* * *

Фаут помогает мне добиться аудиенции с Ронином позднее этим же днем. Покинуть Край Пряльщиком будет невозможно без его помощи.

Фаут снова провожает меня в зал, который когда-то был тронным. Я подхожу к широким возвышающимся ступеням, ведущим к пьедесталу, где стоит Ронин. Двери за моей спиной закрываются с гулким эхом. Огонь в камине за его спиной едва тлеет. Обволакивающее тепло вздымается вокруг его фигуры. Он снова одет в простую серую рубаху и свободные черные штаны и такого же цвета пиджак. Однако на этот раз стола посреди зала нет.

– У тебя, вероятно, проблемы, – говорит Ронин. Он разговаривает тем же мягким тембром, в котором сложно распознать истинные эмоции.

Но почему у меня должны быть проблемы? Да, научиться использовать собственное ремесло по-прежнему мне необходимо, однако этого будет недостаточно, чтобы уничтожить Мертвый Лес до того, как гниль отнимет мою лучшую подругу.

– Я думаю… думаю о том, чтобы найти лучший способ восстановить контроль над Мертвым Лесом, нужно понять причину, по которой духи оказываются заперты в корнях лесных деревьев. Нам нужно снять какое бы там ни было проклятие, чтобы освободить их.

Не двинув ни мышцей, Ронин одаривает меня таким взглядом, что мне тут же хочется замолчать, проглотив собственный язык. Его глаза сужаются, превращаясь в осколки сапфиров, когда он начинает говорить:

– Неудивительно, что у тебя нет прогресса и ты до сих пор не научилась управлять своим ремеслом, раз тратишь свое время на преследование бесполезных целей. У нас уже есть решение этой проблемы – твоя магическая сила, которая должна была развиваться. Вместо этого ты пытаешься найти ответы на вопросы, которыми я уже занимаюсь.

Я прикусываю свою щеку изнутри и заставляю себя сделать маленький вежливый поклон. Его ответ лишь подтверждает тот факт, что он не станет мне ничего рассказывать. И мне придется искать ответы в другом месте.

– Как скажете, – соглашаюсь я, держа свой тон как можно более нейтральным.

– Тебе будет интересно узнать, однако, что шаман, который напал на тебя и твоих друзей, был пойман три дня назад.

«И вы говорите мне об этом только сейчас?»

– Рада слышать. И каковы же были его мотивы?

– Я отправил солдат, чтобы те привели его для допроса. Однако до того, как они прибыли, шаман сбежал. Очевидно, в долине Крайнес произошел массовый побег и шаман этим воспользовался.

Негодование давит мне на виски. Конечно, он сбежал. Неужели ничего в этом мире не может пройти без происшествий?

– Понимаю. Но вы ведь поймаете его снова?

– Как только сможем его отыскать. Однако пока что некоторые из беглых рожденных шаманами пришли к западным границам моего лагеря. Я отправляюсь встретиться с ними на рассвете.

От удивления даже мой гнев ослабевает.

– Вы планируете им помочь?

– Я не собираюсь возвращать их во владения королевы Мейлир, однако как тот, кто поддерживает нейтралитет, я не могу оказывать им поддержку или предоставлять защиту.

В свете огня от камина его угловатые черты лица кажутся мягче. Я не понимаю, как интерпретировать выражение его лица, однако догадываюсь, что эту мягкость в нем можно увидеть нечасто. Для правителя Мертвого Леса мягкость и уязвимость не являются качествами, которые он может себе позволить. Ему всегда полагается быть начеку, и впервые я задумываюсь, что, может быть, эта роль стала для него слишком тяжелой ношей.

– Но вы бы хотели помочь, если бы могли? – тихо уточняю я.

И все намеки на мягкость исчезают из его взгляда. Он смыкает пальцы, снова приобретая беспристрастный и безмятежный вид. Не могу понять, притворяется он или нет. Сколько лет, десятилетий, даже жизненных циклов потребуется кому-то, чтобы с таким спокойствием воспринимать новости о чьей-то трагедии?

Когда он отвечает, в его голосе нет сочувствия:

– Я делаю то, что должен, чтобы поддерживать мир.

Не следовало мне переходить границы дозволенного со своими вопросами. Расправляя плечи, я говорю так уверенно, как только осмеливаюсь:

– Я бы хотела отправиться с вами в западный лагерь.

Он отвечает мне лишь спустя мучительно долгую секунду.

– По какой же причине?

Я складываю руки у себя за спиной, крепко стискивая пальцы, и отвечаю лишь отчасти правду:

– Я полагаю, что рожденные шаманами знают кое-что о том, кого я хочу найти – моего прежнего наставника. Я до сих пор не могу научиться владеть своим ремеслом, но думаю, она может мне помочь с этим. – И на всякий случай, если он сомневается в моей искренности, я добавляю: – Саенго останется здесь, с тенеблагословленной врачевательницей.