Сердиться было бесполезно – все эти драконовские мерыпридуманы еще несколько тысяч лет назад и оставались неизменными какие быреформы и нововведения ни происходили в большом мире. Все без исключениядержавы Виглафского Ковенанта, даже крохотный Сегур, принадлежавший отныне Маре,держали здесь солдат и шпиков. С незапамятных пор действовало еще однонерушимое правило: здешние контингенты обязаны были сохранять в отношении другдруга строжайший нейтралитет, даже если пославшие их державы сходились вожесточеннейшей войне. Одним словом, все было подчинено стариннейшему поверью,к которому все относились отчего-то предельно серьезно: разрушение храмаРуагату или любой значительный ему ущерб вызовет всемирный потоп, не уступающийШторму. Никто, ни один книжник, ни один деятель тайных служб не мог объяснитьСварогу, почему так повелось, – так было всегда, с незапамятных времен, иточка.

Были у него кое-какие смутные догадки на сей счет, но длятого, чтобы их проверить, следовало убедиться, что он не ошибся в главном…

Он встрепенулся, вернулся взглядом ко второму слева шпику.Они встретились глазами, и тот удивленно округлил свои, всмотрелся, полагая,очевидно, что ему мерещится, судя по лицу, убедился, что не ошибся. У него дажечелюсть стала помаленьку отвисать, но Сварог украдкой, из-за плеча впередистоящего грозно показал кулак, прижал палец ко рту. Человек, опомнившись –как-никак работал на сем поприще не первый год, – придал лицу самоебезразличное выражение.

Как же его зовут? Баркаль, Барналь… Ага, Барталь! СоветникБарталь из ронерской морской разведки, согласно правилам всего месяц назадпредставлявшийся Сварогу по случаю своего назначения на эту именно должность –резидента на острове Хай Грон. Адмирал Амонд отзывался о нем в самых лестныхвыражениях, как об усердном, растущем и перспективном кадре. Ну что же, можносказать со всей уверенностью: усердия у него не отнимешь. Усерден настолько,что самолично встречает прибывшие корабли, притворяясь рядовым тихарем. Аможет, дело даже не в усердии – им всем должно быть здесь чертовски скучно.Здешняя служба считается почетной, высоко оплачивается, запись в чиновничьемили военном формуляре о службе на Хай Гроне много значит для карьерного роста,но скука тут необычайная: женщин мало, кабаки наперечет, развлечений никаких,поневоле волком завоешь…

Сварог показал глазами в сторону берега. Неизвестно, понялли его советник, но взгляд своего короля уловил…

Закончив чтение, чиновник обвел всех бдительным, суровымвзглядом, словно предупреждал: «Смотрите у меня!», скучным голосомпоинтересовался, не будет ли у кого вопросов, не требуется ли кому-то вторичноеразъяснение – и, встретив общее молчание, привычно свернул казенную бумагу втрубку, выдал капитану разрешение на вход в порт и направился к шлюпке, накоторой прибыл. Шпики потянулись за ним.

Боцман Блай засвистал в свою дудку Соловьем-разбойником.Парусная команда проворно полезла на мачты, палубные бросились к кабестануподнимать якорь – согласно здешним правилам «Божьего любимчика», как и всякоедругое судно, заставили встать на якорь в полулиге от берега, пока незакончатся неизбежные формальности. Палуба почти опустела.

Сварог посмотрел в сторону берега. Увиденное полностьюотвечало почерпнутым из книг описаниям. Остров был невелик, лиг пять в длину ине более двух в ширину. Он почти сплошь состоял из голых скал, если не считатьузкой прибрежной полоски, где расположился небольшой городок. На вершине скалытот самый, легендарный храм.

На вид – ничего интересного или необычного. Стандартныйхрам, посвященный морскому богу Руагату: колонны вместо стен, крыша изнескольких куполов ярко раскрашена разноцветными красками в виде чешуи, фронтонвыложен мозаикой. Те, кто бывал внутри, заверяли Сварога в свое время, что итам нет ничего интересного или необычного – храм как храм, иные даже побогаче.

Сварог и не собирался туда тащиться по вившейся вдольскального откоса дорожке, прекрасно отсюда различимой – она была гораздосветлее дикого камня, ступени едва ли не отполированы бесчисленнымилюбопытными. Паломниками их вряд ли можно назвать – просто-напросто издавнасчиталось, что людям с достатком, неважно, какой веры они придерживаются,следует хоть раз в жизни посетить храм, о котором с давних пор говорится: «Покаон стоит – стоит мир». Циники, впрочем, уверяли, будто эту так называемуютрадицию придумали наживавшиеся на морских перевозках купцы, заинтересованные встабильном доходе и для себя лично, и для наследников…

«Предположим, я не ошибся», – подумал Сварог.Предположим, она и сейчас там, под скалой. И что дальше? Сколько дней придетсябродить по дну, прежде чем отыщется туннель? А если он давным-давно заваленкамнями во время подвижек земной коры так, что и следа не сыщешь? Если он цел,но вход намертво задраен люком исполинских размеров, способным открытьсятолько… по кодированному радиосигналу, скажем? Что тогда?

Ничего, не стоит заранее нагонять на себя тоску. Онкак-никак оставался королем, в каковом качестве располагал нешуточнымивозможностями – и вдобавок был не последним человеком при дворе императрицы.Главное – отыскать вход, а остальное приложится…

«Божий любимчик» остановился у каменного причала, матросбросил на берег канат и спрыгнул следом, проворно обмотал его вокруг чугуннойтумбы.

– Вы собираетесь на берег? – спросил Сварог.

Капитан Зо покачал головой:

– Только если вам непременно надо, чтобы я сопутствовал вкаком-нибудь предприятии… для меня тут нет ничего интересного. Дыра жуткая…

– Ну, в таком случае поскучайте немного на борту,хорошо? – сказал Сварог. Обвел суровым взглядом Странную Компанию. –И вы тоже, голубчики, за известное нарушение дисциплины остаетесь без берега…Мара, не дуйся, тебя это не касается. Кого-то одного мне все равно придетсявзять – мало ли что…

Он решительно шагнул к трапу, быстро спустился на берег,оглянулся. Советник оправдал его ожидания – он торчал поодаль, со скучающимвидом подпирая плечом стену лабаза.

Почуяв поживу, на Сварога с Марой тут же накинулась ораваторговцев с лотками – крохотные копии храма и всевозможнейших материалов, отдерева до золота, смотря на чей кошелек, бляхи и чеканка с тем же храмом, ложкии вилки, расписные тарелки, фигурки Руагату и косаток, прочая дребедень…

Сварог рыкнул на них так энергично и недвусмысленно, что онимоментально разбежались. Неторопливо пошел вдоль набережной, кивнув советнику.Тот догнал его деловой походочкой, пристроился рядом, негромко спросил:

– Мы можем говорить открыто?

– Да ради Бога, – сказал Сварог. – Почему бы намне быть старыми знакомцами? Только, разумеется, не стоит именовать менявеличеством на людях и в полный голос, я здесь инкогнито…

– Я понимаю, – кивнул советник.

– Вот и прекрасно… Развлекаетесь, Барталь? Я о вашемпоявлении в облике рядового тихаря. Или это какая-то важная операция?