Он вздыхает сквозь зубы. Его мышцы чуть напрягаются, словно он собирается встать. Но он пока остается со мной.

– Не бойся, – говорит он. – Просто жди меня.

– Давай, я верну кольцо? Оно поможет тебе. Хоть немного.

– Я столько лет сражался без всяких колец. Не нужно, Тиль.

– Я буду молиться Небесной Матери за тебя. Каждое утро.

– Это правильно, – говорит он. – Молись.

– Нарин…

Он поворачивается, ложится на бок, глядя на меня. Вытаскивает руку из-под моей головы. Его глаза смотрят почти сурово.

– Нарин… – я не знаю, что сказать, на глаза наворачиваются слезы.

– Хватит, Тиль, – он садится. – Хватит об этом. Я не мальчик, и ты не курица, чтобы пытаться спрятать меня под крыло. И не моя мать. Иногда мне кажется, не стоило слушать Ингрун, не рассказывать все. Возможно, это было бы несправедливо к тебе. Но было бы проще. Тиль… Я не могу видеть жалость в твоих глазах. Даже когда ты ненавидела меня, было лучше. Когда ты ненавидела, я думал, что смогу с этим справиться. А теперь, когда начинаешь жалеть – я справиться не могу.

Слезы собираются и текут по моим щекам.

– Я… – голос садится вдруг, я ничего не могу сказать.

Он зажмуривается на мгновение.

Потом вдруг порывисто обнимает меня, горячо целует в губы.

– Я люблю тебя, Тиль. Очень люблю. Но сейчас больше всего хочется от тебя сбежать.

Он поднимается на ноги, выходит на балкон, под дождь. Холодные капли воды бьют в лицо.

Я тоже встаю. Подбираю платье…

* * *

Лысый жрец Небесной Матери торжественно бубнит нужные слова.

Мы стоим напротив друг друга, совсем рядом, стоит лишь руку протянуть.

Эрнан смотрит мне в глаза. И я никак не могу понять, чего больше в его взгляде… Сожаление? Любовь? Раскаяние? Тревога? Безразличие? Нет – все не то.

На мне платье с красной лентой. Он даже не спросил почему.

Он вообще ничего не сказал мне, так и стоял, глядя молча. Совсем ничего.

Это пугает меня.

Нервная дрожь.

Почему он так на меня смотрит?

Вокруг столько людей…

Взгляд скользит по их лицам, почти не замечая. Храм полон людьми. Все они пришли посмотреть, поздравить, порадоваться за нас или просто развлечься.

На мгновение мой взгляд задерживается, словно цепляясь. Я еще плохо понимаю, но… Женщина, светлые пшеничные волосы, голубые глаза, высокая, стройная… она одета как богатая горожанка, здесь много таких в задних рядах. Она смотрит на меня, и на мгновение мне кажется… Нет, только на мгновение. Взгляд скользит дальше, я не вижу ее. Мне показалось? Маргед. Нет, конечно…

Здесь столько людей.

Голова идет кругом.

Меня поздравляли с самого утра, говорили, как они рады и как я, должно быть, счастлива. Мне сочувствовали. Мне говорили столько разных слов.

Я смотрю в его глаза. Серые, словно осеннее небо.

– Да, клянусь, – вдруг говорит он.

Я вздрагиваю. Это первые слова от него, которые я слышу сегодня. В первое мгновение даже не понимаю, о чем он, слишком глубоко я погрузилась в себя. И только потом… Жрец задал вопрос. Он согласен. Он клянется быть мне верным и хорошим мужем, что бы ни случилось с нами, до самой смерти.

Я пытаюсь собраться изо всех сил.

– Луцилия из рода Айн, принцесса Таррена, клянешься ли ты… – Я почти не слышу, слова превращаются в звон.

Если я скажу «нет»? Что будет?

– Да, – говорю покорно. – Я клянусь.

Вот и все.

Потом Эрнан делает шаг вперед, берет меня за руку. Касается губами моих губ.

Зябкое осеннее небо в его глазах.

– Сегодня ночью я наговорил много лишнего, – едва слышно говорит он. – Я не должен был…

– Слишком много, – говорю я.

За спиной гремит музыка.

Потом снова будут поздравления и пир.

И я буду сидеть рядом. Тихо. Молча. И снова, как и в первый раз, кусок не будет лезть в горло. Буду сидеть, не в силах поднять глаза. Слушать и вежливо улыбаться. А Эрнан будет смеяться и что-то весело говорить гостям. Он будет много пить, но мне все время будет казаться, что в его кубке снова подкрашенная вода, а не вино. Потому что стоит только заглянуть в его глаза…

– Тиль…

Мы одни. Все закончилось.

Он стоит рядом, положив руки мне на плечи. Мне хочется отвернуться.

Я… ничего не хочу.

– Я дурак, да? – говорит он.

Я молчу. Но да. Или даже еще хуже.

И вдруг внутри словно поднимается волна. Все, что накопилось за день. Все, что я держала в себе, тихо и молча. Я ведь ждала этого дня, но сейчас…

– Да, – говорю я. – Дурак. Бесчувственная скотина. Нашел что говорить девушке перед свадьбой!

В его глазах что-то меняется, мне даже кажется, улыбка в уголках губ. Не очень-то веселая, но улыбка.

И моя волна гнева закипает пеной.

– Тебе стоило согласиться на предложение лорда Коррина жениться на его дочери! Она бы не стала тебя жалеть. Ты ей не нужен, ей нужна только власть. И даже не ей – ее отцу. С ней тебе было бы проще!

– Возможно, – говорит он, чуть сощурив глаза.

Волна!

– Конечно! С ней никаких проблем! С ней можно поразвлечься в свое удовольствие, а потом вернуть отцу. Как Хаддин вернул Ллейшон! Нет наследника, нет королевы! Или ты испугался, что лорд Коррин тоже все узнает про тебя? Он поймет!

Я вижу, что это задевает его. Сильно. Но уже не могу остановиться. Да и не хочу.

Хочу высказать все!

– Может, меня ты тоже скоро вернешь? Выставишь за дверь? А? Еще не поздно!

– Только если ты сама захочешь, – говорит он и поджимает губы.

– Если захочу?! – что-то срывается, я хватаю подвернувшуюся под руку табуретку и со всего размаха…

Нет, он, конечно, уворачивается, и я чуть не падаю, потеряв равновесие.

– Осторожней, – говорит он.

И вот тут мне хочется его убить.

Я замахиваюсь снова. И удар приходится по изящной вазе с цветами, что стоит на столике. Ваза падает и со звоном разлетается на осколки. Брызги воды во все стороны.

Ну и пусть!

– Тебе больше нравится, когда я ненавижу тебя?! – Мне хочется плакать и убить его одновременно.

Я не могу его достать, конечно. Он быстрее. Если даже демонам с ним не справиться, то куда уж мне, не зря он тренируется целыми днями.