Лариса Лужина: Володя особо внимание на себя никогда не переключал. Но когда он появлялся, сразу уже какая-то особая атмосфера возникала — все сразу от него чего-то ждали особенного! Не то, чтобы он сам предлагал: я сейчас буду петь, а вы сидите, слушайте меня. Такого не было никогда! Просто его личность заставляла всех сразу же ждать, что сейчас появится что-то новое, интересное, необычное — что-то такое, чем опять будешь очаровываться и заслушиваться. Важно, что Володя никогда и не отказывался спеть: не набивал себе цену, не кокетничал и не ломался. Удивительно, но Володя не то, чтобы старался завладеть общим вниманием — нет, также внимательно слушал, смеялся вместе со всеми над чьими-то шутками. Просто, когда он брал в руки гитару, то все уже как-то сразу, не сговариваясь, переключались на него — потому что знали: вот, сейчас что-то произойдет!

Ирэна Высоцкая: Когда к нам в гости приходил Владимир — или с женой Мариной, или один — то он же от своего дяди буквально ни на шаг не отходил: садился рядом и слушал его рассказы о войне. Володя же так умел вдумчиво, внимательно, заинтересованно слушать собеседника: это искусство, конечно, так уметь слушать! Мой отец — это как огромный метеорит упавший, необычайная комета: просто колоссальная личность! Потому, что дядя Сеня, отец Володи — он и эрудированный, и умница большой, но он совершенно другого плана человек. В войну он штабным офицером был — весь 1942 и 1943 год он вообще в Москве прослужил! А мой папа — воевал, не раз видел смерть лицом к лицу! Мой папа и Володя очень дружили, у них было колоссальное взаимное уважение. Когда Владимир узнал в Париже, что его дяди не стало, то он просто ото всех сбежал: в каком-то привокзальном кафе его Марина Влади нашла — он плакал и рассказывал об усопшем! Это мне лично Марина рассказывала: какие он слова говорил и что для него «дядя Леша» значил!

Константин Кедров: С художественным вкусом, считаю, у Высоцкого были определенные проблемы. Играть Гамлета босиком, снимая свитер и обнажая узкие плечи?! Вкусовые проколы у него в актерской игре очень сильны!

Станислав Куняев: Высоцкий плыл по течению, которое создавали его многочисленные поклонники. Ради того, чтобы сорвать аплодисменты в их среде, мог даже поглумиться над Пушкиным. Помните его «Лукоморье»: «И Русалка — вот дела! — // Честь не долго берегла // И однажды, как смогла, // родила // — Тридцать три же мужика // Не желают знать сынка, // Пусть считается пока // сын полка…».

Марина Замотина: Высоцкий — классический нарцисс: он собой любовался, любил себя безмерно. Потому и был всегда очень аккуратный: подтянутый, ухоженный, элегантный, очень модный. Конечно, в первую очередь, тут определенная черта характера. Если человек аккуратен по жизни, если он любит красиво одеваться, если он любит выглядеть элегантным — то это уже ничем не вытравишь. Он действительно был всегда — сколько раз видела его — очень «ладненький»: маленький такой, как игрушечный, и всегда — «ну прямо весь из себя».

Сергей Казначеев: Конечно, Высоцкий был эгоцентричным и самовлюбленным. Отсюда и стремление любыми путями завладеть всем самым лучшим. Самую красивую игрушку, цацку, фирменные штаны, заграничную машинку, женщину-куколку, главную роль. И здесь проявлялась не детскость, а скорее — избалованность, переизбыток всеобщего внимания, восхищения, поклонения. Выдержать подобное испытание — чертовски трудно!

Михаил Айвазян: Известно, что Высоцкий всегда хотел быть первым — во всем! Но, считаю, для актера — это очень хорошее качество. Тем более, у такого творчески разностороннего актера. Мы же все, в массе своей, были в то время очень скромно одеты. И чтобы как-то выделяться среди этого общества — нужно было выглядеть очень модно. Думаю, что в некотором смысле здесь даже был определенный социальный протест. Вспомните, например, стиляг или битников.

Михаил Айвазян: Странно, когда сетуют: ах, мол, Высоцкий купил себе дорогую машину! Могу сказать, что в самом конце 70-х годов мой знакомый литератор тоже «загорелся» и прикупил себе «Мерседес». Не новый, а трехгодичный — но вполне еще «на ходу». Так вот он приобрел его за десять тысяч рублей — это меньше, чем составлял гонорар за изданный в центральном издательстве какой-нибудь рядовой производственный роман. Так что слухи о «богатстве» Высоцкого очень сильно преувеличены! Обидно, что этот пресловутый «Мерседес» Высоцкого, стал буквально притчей во языцех! А ведь певцу это просто помогало экономить время, избегать ненужных проблем. Его милиция в нем просто не останавливала, а если и стопорила, то они уже знали, кто перед ними.