Я испуганно оторвала взгляд от асфальта и стала глупо озираться по сторонам, пытаясь найти этого кого-то. Но увидела только пустынную дорогу, освещённую двумя круглыми фарами приближавшегося к остановке автобуса.

Моего автобуса.

Надо же, стоило сбежать из дома, как свыше мне стали посылать удивительные подарки. Простой автобус, простые монеты, но как они оказались кстати, особенно вместе. Мне отчаянно захотелось схватить деньги и, наконец, добраться до Вани. Моя идеальная возможность лежала прямо передо мной, такая близкая и соблазнительная, но я ощущала, что что-то здесь было не так.

Всё внутри уже просто кричало: «Не бери!»

Пока я размышляла, взвешивая в голове все «За» и «Против», автобус дёрнулся и издал громкий, протяжный скрип, готовясь отъехать от пустой остановки. Дальше медлить было нельзя. Я сорвалась с места и побежала к закрывавшимся дверям, оставив монеты валяться на земле. До сих пор чувства меня не обманывали, только я к ним не прислушивалась. Так может, стоило сделать это хотя бы сейчас?

Однако двери закрылись перед самым моим носом, и автобус тронулся, следуя по дальнейшему маршруту. Я сбавила скорость до шага, а потом и вовсе остановилась, размышляя о том, что, наверное, эта чудовищная ночь никогда не закончится. Но мне снова повезло — водитель всё-таки заметил меня в боковое зеркало, остановился и открыл заднюю дверь. Я радостно запрыгнула на ступеньки. Оказавшись в тепле и под крышей, наконец, расслабилась, блаженно прислонилась к железному поручню с наполовину ободранным резиновым покрытием и устало огляделась.

В салоне находилось всего четыре пассажира, остальные места пустовали. Ближе всех сидел мужчина в намокшей чёрной шляпе и сером плаще, похожем на плащ Елизара. Но я не могла с уверенностью сказать, он это был или нет, поскольку наблюдала лишь его затылок. Недалеко от мужчины сидела уставшая женщина с ребёнком, который мирно посапывал у неё на коленях. И молодая, симпатичная девушка в розовой кожаной куртке и высоких сапогах-чулках. Её я разглядывала чуть дольше, чем остальных, поскольку яркий внешний вид не мог не привлекать внимания. Хватило одного взгляда, чтобы понять — достаток её семьи был намного выше среднего. Ухоженные волосы, возможно, даже с примесью искусственных, длинные ногти с модным маникюром, испорченная солярием и многочисленными слоями тонального крема кожа, ярко накрашенные глаза, брови и неизменный розовый блеск на губах. Девушка выглядела очень самодостаточно и уверенно. Только было интересно, что она забыла в автобусе?..

И ещё здесь присутствовала кондуктор — большая, если мерить в объёмах, но невысокая женщина советской закалки, на грубом, помятом жизнью лице которой читалась жажда справедливости и нетерпимость к отступлениям от правил. Она выглядела уставшей от затянувшегося трудового дня и потому, несомненно, испытывала раздражение. В глубине души я надеялась, что она не будет слишком строга и не выгонит меня из-за пары монет. Однако по её виду уже сейчас можно было со стопроцентной уверенностью сказать, что всё произойдёт с точностью наоборот.

Женщина двинулась ко мне тяжёлой, шаткой походкой, и я послушно полезла в карман.

Может, всё-таки пронесёт?..

—Что у тебя?— фамильярно пробасила она, чем-то напомнив мне Александру Никитичну из приёмной психбольницы.

—Вот,— ответила я, протягивая мелочь.

Слишком мелкую мелочь.

Кондукторша сомнительно, с каким-то отвращением посмотрела на деньги, пересчитав их одним взглядом. С ног до головы оглядела меня, оценивая потрёпанную и промокшую одежду, раскисшие пластыри, под которыми красовались воспалённые ссадины, и измученное лицо. Задрала подбородок, наверное, желая казаться выше и значительнее, а потом недовольно проворчала:

—Сумма проезда изменилась ещё в октябре того года! Вон — везде написано!

—Но у меня больше нет…— развела я руками, пытаясь придать лицу жалобное выражение.— Честно…

—Или плати, или выходи из автобуса!— фыркнула она, театрально и нервно закатив глаза.

—Пожалуйста, не выгоняйте меня… Мне далеко идти… Тем более уже ночь…

—Далеко ей, видите ли!— возмутилась женщина, с каждым новым словом прибавляя тон, словно кто-то подкручивал ручку громкости у неё в голове.— Нет денег, так нечего и соваться! А то лезут тут всякие оборванцы! А мы из своего кармана платить должны?!

—Но у меня же есть деньги… Всего двух рублей не хватает. Ну, пожалуйста…

—А если каждый будет недоплачивать? Мы, знаешь ли, тоже не миллионеры!

—Может, посчитаете как льготный?..

—Ты пенсионер или воевала?!— закричала она на весь салон, убив во мне последнюю надежду.— Льготный ей! Не доросла ещё! Давай на выход!

—Хорошо,— тихо ответила я, поникнув и развернувшись к дверям.

—Ничего, девка молодая! Пешком пройдешься, а то и заработаешь по дороге!— не унималась кондукторша.

Мне захотелось швырнуть мелочь ей в лицо. Но потом я передумала — всё-таки это были деньги, хоть и небольшие. Смогу купить себе булочку на завтрак…

—Хорошо! Я выхожу!— рявкнула я, отвернувшись и уставившись на забрызганное грязью стекло.

Продолжая ворчать себе под нос, женщина вернулась на рабочее место, возвышавшееся над остальным салоном, словно трон на пьедестале. Я несмело обернулась. На меня смотрели все, кроме мужчины в обвисшей шляпе, который продолжал неподвижно сидеть в той же позе. Скорее всего, он спал и потому не слышал нашей перепалки. Ребёнок широко распахнул синие глазища и испуганно на меня уставился, взгляд его матери был растерянным, а девушка в кожаной куртке ехидно улыбалась во весь свой отбеленный рот.

И пусть.

Наверное, ей действительно было весело. Она в своей жизни никогда не попадала в подобную ситуацию и никогда не попадёт. Считать себя лучше других было так просто, когда всё доставалось легко: богатые родители, беззаботное детство и обеспеченное будущее, хорошее образование, хорошая работа и дорогие вещи. Об этом мечтали такие, как я, и завидовали таким, как она…

Из транспорта я вышла совершенно разбитая, чувствуя за плечами неподъёмную тяжесть абсолютно безнадёжной ситуации. Автобус, в очередной раз дёрнувшись и выпустив едкое облако выхлопных газов, медленно отъехал от остановки, а вместе с ним уезжала прочь и моя надежда поправить это положение. Я смотрела ему вслед, пока огни круглых фар не скрылись за поворотом в конце улицы. Дорога опустела, как опустел и тротуар, растянувшийся под лесом высоток, и я осталась в одиночестве, приблизившись к Ваниному дому всего на несколько метров…

Надо же, такая малость! Но ведь дело было не в деньгах. За день работы эта женщина могла собрать в несколько раз больше монет, обронённых пассажирами, чем не хватало у меня, поэтому уйти в «Минус» из-за двух несчастных рублей никак не могла. Просто были на свете такие люди: без понимания, без снисхождения, без жалости, обиженные на жизнь и потому специально обижавшие всех вокруг.