Это был не мой отец.

Это был кто-то другой, выдававший себя за него.

Кто же он был такой? Или что он был такое? И как давно всё это началось? Год, два, три? Или всю мою жизнь с самого рождения? Эти вопросы разрывали голову на части и казалось, что они никогда не закончатся…

—Кто ты?— произнесла я, но наружу вырвался лишь хриплый, неразборчивый писк.

—Во-первых, я твой отец. Настоящий отец, что бы ты ни думала,— начал он довольно спокойно и немного устало, словно это была банальная, скучная беседа ни о чём.

—Но ты… Тёмный?— снова повторила я термин, который больше не казался мне нелепым.

—Да, я тёмный,— он вздохнул.— Но я не был таким раньше.

—И… Как давно?

—Давно,— отец замолчал, собираясь с мыслями, но через некоторое время продолжил:— Мы были совершенно обычными людьми, когда я женился на Варе… Не могу сказать точно, как и когда это началось и откуда твоей маме стало известно о Высших Силах, но очень долго я не знал о её обещании…

Он прервался, судорожно хватая ртом воздух.

Я терпеливо ждала.

—Понимаешь, люди должны формироваться под одинаковым воздействием… Таковы Законы этого мира — Законы Равновесия, которые никто не вправе менять. Каждый сам должен сделать Выбор, когда придёт время. Но Варя решила иначе. Она нарушила их. Она пообещала тебя Свету ещё до твоего рождения… А когда ты родилась, постаралась оградить от любого тёмного влияния… Именно тогда у Вари и начались срывы — её психика оказалась слишком слаба. В отличие от воли… Я бы не осмелился… Никто бы не осмелился пойти против Тьмы и сознательно нарушить Равновесие. А она нарушила…

—Ты знал, что это не болезнь?

—Нет, тогда ещё не знал. Я видел, что с ней что-то происходило. Но, как и любой обычный человек, думал, что она лишалась рассудка. Пока Тьма не пришла ко мне…

—И ты поддался… Почему?

—Сначала я воспринял всё, как и ты сейчас: был напуган, недоумевал, злился… Я думал, что мой разум тоже слабеет, но потом…

—Что потом?

—Потом Варя сказала, чтобы я не сопротивлялся.

—Мама тебе сказала?!— изумилась я и недоверчиво вскинула брови.

Да ладно!

—Так должно было случиться — это её слова… Варя не хотела, чтобы Наблюдателем сделали постороннего человека, который будет равнодушно к тебе относиться. Я должен был просто следить, чтобы воздействие охранявшего тебя Света не переходило границы. И отчасти контролировать, чтобы впредь Варя не совершала подобных ошибок…

—Но её наказали и поместили в клинику,— ледяным голосом произнесла я.

—Почти,— поправил отец.

—Что значит «Почти»?

—Наказание у Вари совсем другое… Я не мог смотреть на то, что с ней происходило, и ты не должна была этого видеть. Поэтому мы решили, что лечь в больницу будет для неё оптимальным… Прикрытием.

—Но ведь там ей делают только хуже!

—Варю не лечат от того, чего у неё нет. Анатолий Сергеевич следит за этим.

—Лазаревский… Тоже?

—Он её Надзиратель,— печально покачал головой отец.— Вместо меня. Следит, чтобы никто не вмешивался в её наказание…

—Почему ты позволил такому произойти?— прошептала я.

—Так было нужно…

—Нужно? Нужно…— как заезженная пластинка, повторила я несколько раз, схватившись за голову.— Мама готова со всем смириться, пожертвовать собой, лишь бы не доставлять никому неудобств! Но ты… Почему ты ничего не сделал, чтобы помочь ей?!

—Я не мог…— отец с горечью развёл руками.

—Ты отдал её «Тьме»!— закричала я.— Ты оставил её гнить в психушке, зная, что она не больна! И ты так спокойно говоришь об этом?! Что же ты за чудовище?!

—Я не мог ей помочь!— отец тоже повысил голос, остудив мой пыл.— И никто не может! Она нарушила Законы не только Тьмы, но и Света, несмотря на то, что старалась для него!

—Хочешь сказать, «Свет» тоже причастен к её наказанию?!

—Да!

—Я не верю…

—Это правда, дочка.

—Я не верю!

—Тогда почему он ей не помогает?!— папа почти закричал, подавшись вперёд и схватившись за крышку стола.— Почему не снимет наказание? Ведь он сильнее, чем я или ты! Он может бороться с Тьмой, но не делает этого!

Я промолчала, опустив глаза на раскуроченные, но нетронутые спагетти. Самое обидное, что это действительно было правдой. Ни Елизар, ни «Свет» не делали ничего для её спасения…

—Пойми,— продолжил отец уже спокойнее.— Свет — это не абсолютное добро. А Тьма — не абсолютное зло. В сущности, между ними нет большой разницы. Это лишь относительные понятия, но они поддерживают хрупкий баланс нашей жизни. И не так важно, какую из сторон ты выберешь. Везде есть свои плюсы и свои минусы. Так может, не стоит доверять Выбору, сделанному за тебя ещё до твоего рождения? Может, нужно самой сделать свой Выбор?..

—Я не стану тёмной, как ты,— замотала я головой.— Не для того мама всю жизнь страдала…

—Никто не сказал, что её поступок был верным. Посмотри на последствия. С Варей всё было бы хорошо, она была бы здорова и счастлива, если бы выбрала правильно…

—Это свой выбор ты называешь правильным?!— взревела я.— «Тьма» истязает маму, «Тьма» изуродовала меня, и это правильно?!

—Дочка, я люблю и тебя, и Варю, как прежде,— он опустил глаза.— Но я просто Наблюдатель…

—Нет, ты ошибаешься!— я снова вскочила, нависнув над столом своим крошечным телом.— Ты не просто наблюдатель! Ты — предатель! Ты мог помочь мне! Мог остановить «Тьму», но не сделал ничего! Ты мог помочь маме, но решил остаться в стороне, выкинув её, словно мусор! И ты говоришь, что твой выбор правильный? Нет! Лучше я буду мучиться, как мама, но не сделаю того, что сделал ты! Я… Я ненавижу тебя!

Не помня себя, я сорвалась с места и побежала в коридор. Я задыхалась, физически ощущая необходимость как можно скорее покинуть проклятую квартиру, в которой даже воздух стал отравленным. И одна лишь мысль о том, чтобы задержаться на несколько минут или секунд, нормально одеться и собрать необходимые вещи, казалась невыносимой.

Отец что-то тихо сказал мне вслед, оставшись на кухне и не попытавшись воспрепятствовать моему побегу. Но я не стала слушать, желая навсегда вычеркнуть его голос из памяти. В голове осколками разбитого стекла разлетались сказанные им фразы: острые, ранящие и причинявшие адскую боль. В мыслях творился полный хаос, а в висках пульсировало одно чёткое и ясное намерение — больше никогда сюда не возвращаться. Сбежать, неважно куда — лишь бы подальше от него. От человека, продавшего душу. От мужа, бросившего жену в беде. От отца, оказавшегося предателем, которого теперь я ненавидела всей душой.

Я схватила ветровку, сунула ноги в первые попавшиеся туфли и выскочила на загаженную лестничную площадку, хлопнув на весь подъезд тяжёлой, железной дверью.