державшийся во время либавского и венденского переворотов нейтралитета, и начальником штаба – полковник Радзин, боевой русский офицер, один из немногих латышских офицеров, кончивших академию русского Генерального штаба.

Когда латышский фронт, поддерживаемый с моря, был перенесен на другой берег Двины, полковник Радзин детально разработал план окончательного освобождения Риги.

29 октября латышские войска впервые от обороны перешли в наступление в районе Рижского взморья и заняли часть дюн, оказавшись, таким образом, в глубоком тылу Бермондта. Накопляясь постепенно у дюн, латыши 2 ноября заняли Шампетр, отрезав бермондтовцев, стоявших у Риги, от их главной базы в Митаве. На эту удачу латышей Бермондт не замедлил ответить сильной бомбардировкой Риги, причем на помощь батареям прибыл еще бронированный поезд из Митавы.

6 ноября фридрихштадтская группа Бермондта самовольно отступила от Фридрихштадта и быстро попятилась к Митаве. Латыши, перейдя на ту сторону Двины, последовали за отступавшей фридрихштадтской группой. Так что армия полковника Бермондта рисковала быть сдавленной с двух сторон, со стороны Рижского взморья и Икскюля. В распоряжении Бермондта оставалось только Митавское шоссе.

В ночь с 9-го на 10 ноября, под прикрытием ураганного огня английской эскадры, вышедшей из Риги и Больдераа в Рижский залив, началось генеральное наступление латышской армии, встреченное бешеной стрельбой бермондтовской артиллерии. За все время осады Рига, кажется, не слышала такой адской симфонии. Даже обыватели, в страхе отсиживавшиеся в подвалах своих домов, чувствовали, что наступил последний и критический момент: или бермондтовцы сегодня ночью возьмут, наконец, город, или снимут осаду, будучи не в силах выдержать адский огонь, направленный в сторону Торенсберга. К шести часам утра снаряды перестали падать в Ригу, хотя артиллерийская стрельба не смолкала ни на минуту. Из этого стало ясно, что нервы бермондтовской армии не выдержали.

Как оказалось потом, латыши с помощью английской эскадры всю ночь пробивались к Митавскому шоссе, наступая на пути сообщения Бермондта. Другая часть латышских войск переправилась по льду через Двину и принялась за очищение Задвинья атаками в лоб. В 4 часа ночи бермондтовским войскам был отдан приказ из Митавы об очищении Торенсберга, Гагенсберга и всего Задвинья. Эвакуация, совершавшаяся под непрерывным обстрелом всех родов оружия, сухопутного и морского, окончилась к 6 часам утра. Потери с той и другой стороны были колоссальные, но потери бермондтовцев превосходили потери латышей. Весь район Цементного завода и Кукушкиной горы был буквально усеян трупами несчастных солдат Бермондта. Переход латышских войск через Двину был настолько неожиданным, что несколько сот бермондтовцев, укрывавшихся в торенсбергских домах, были захвачены в плен без шинелей. Начавшуюся в рядах отступавших войск панику еще более усилил пущенный в погоню по быстро наведенному латышскими саперами железнодорожному мосту бронированный поезд латышей, пробравшийся почти до Олая. Отступавшие бросали не только повозки и техническое имущество, но пулеметы, пушки и зарядные ящики.

В этот день латышами было взято в качестве военной добычи 11 орудий, 90 пулеметов, 18 минометов, 3 бомбомета, 30 полевых телефонов, 15 полевых кухонь, ПО лошадей, 36 повозок, 160 седел, 6000 снарядов, множество винтовок, ящиков с патронами и ручными гранатами, около 10 штабных канцелярий, несколько сот верст телефонного кабеля, медикаменты, санитарные двуколки и пр.

Только перейдя реку Миссу около Митавы, дезорганизованные бермондтовские части несколько пришли в себя и с помощью нескольких высланных из Митавы заградительных отрядов восстановили фронт.

Желая сколько-нибудь ослабить впечатление от понесенного поражения, штаб армии Бермондта выпустил следующее сообщение:

«Операции Западной русской армии по занятию Северной Курляндии закончены. Уничтожено много большевистских шаек. Взяты Тальсен, Донданген, Гольдинген, Гезенпот, Кандава и Цабельн. Латышское наступление к югу от Риги окончательно отбито, латышские солдаты и орудия потонули в волнах Двины. Начатые в крупных размерах наступательные операции латышей против двинских мостов, против Риго-Митавского шоссе (при поддержке артиллерии неприятельского флота), на берега Двины, Торенсберг и линию Эссенгоф – устье реки Аа, распались в тяжелых боях. Этим решительный удар противника сломлен и тыловая база в богатой Курляндии обеспечена».

Как водилось и раньше, правда о поражении и на этот раз была скрыта от солдат «разъяснениями» вроде только что приведенного выше. Но тем не менее бермондтовцы не попытались даже защищаться на великолепных Олайских позициях. Отдельные войсковые части рассыпались по всему фронту, германские отправлялись в Митаву, русские, пользуясь замешательством, при всяком случае переходили на сторону латышей целыми отрядами; множество солдат укрылось в лесах Бебербека, Пинкенгофа и Пупе.

Падение Митавы

Стремительное отступление бермондтовских войск вызвало полнейшую панику в Митаве. Бермондтом был отдан приказ о немедленной эвакуации Митавы, причем эвакуация должна была, из опасения нападения литовцев, происходить не в направлении Митава – Шавли, а в направлении Митава – Можейки. Больше всех нервничал, как показывали впоследствии пленные, штаб Бермондта. Но когда все канцелярии были запакованы в ящики и погружены на возы, запасы обмундирования и продовольствия розданы солдатам, а лишние и больные лошади были проданы или застрелены, приказ об эвакуации Митавы неожиданно был отменен генералом фон Эбергардом, установившим в Митаве некоторый относительный порядок. Им же на линию Шлок – Туккум— Митава – Бауск были отправлены сравнительно надежные части для прикрытия Митавы. 17 ноября штаб полковника Бермондта опубликовал сообщение, что паника предыдущего дня была организована латышскими шпионами, что латышские войска отбиты у Олая и Эккау и оттеснены обратно к Рижскому взморью и что армия, получив новые подкрепления из Германии, вновь поведет наступление на Ригу, чтобы достойным образом наказать правительство Ульманиса, решившееся заключить мир с большевиками.

Что произошло вслед за этой нелепой бравадой, неизвестно, но латышский комитет с Недрой и Ванкиным вдруг исчез из Митавы, вслед за ним, через несколько часов, выехало и правительство графа Палена в Шавли…

19 ноября полковник Бермондт неожиданно исчез. Разумеется, не как физическое лицо, а как главнокомандующий Западной русской армией, потому что в «Die Trommel» появился приказ, подписанный генералом Эбергардом:

«После того как под давлением Антанты продолжение борьбы германо-русских войск против большевизма в Прибалтике стало невозможным, я, по просьбе полковника князя Авалова-Бермондта и с согласия германского правительства, принял на себя командование русско-германскими войсками в Прибалтике. Я убежден, что все офицеры и солдаты беспрекословно исполнят все мои приказы; только тогда будет возможна окончательная эвакуация Курляндии и Литвы. Солдаты моей балтийской армии, германское правительство гарантирует вам амнистию, родина открывает вам свои границы, сохраняйте в себе те великие цели, которые вас привели сюда и сопровождали вас в боях и победах и несокрушимую веру в будущее нашего отечества».

Того же 19 ноября генерал Эбергард послал радиотелеграмму латышскому главнокомандующему:

«Радиотелеграмма № 1899,