домом. Да и футбольное поле рассчитано на двадцать два игрока. А наша дворовая «сборная» едва насчитывала десять-одиннадцать разновозрастных оболтусов. И то, кто-то обязательно уедет к дедушке-бабушке в село или загорать и купаться на море, кого-то не пускают родители, заставляя делать домашнее задание или помогать по дому, а ещё ребята часто уезжали в детские летние лагеря. Так что далеко не всегда наша компания была в полном своём составе.

Только когда приходил вызов от «иностранного футбольного клуба», то есть аналогичной сборной какого-то соседнего дома или нескольких домов, и все наши игроки в тот момент были в полном составе, то спортивная баталия перемещалась в более подходящее для неё место. И то, если на школьном стадионе к тому времени не происходило первенство лиги чемпионов других близлежащих «государств».

А вот в нашем дворе была небольшая площадка, на которой ничего кроме травы не росло. Зато, с одной её стороны располагались сломанные качели, от которых остался один лишь остов, вполне успешно заменяющий нам рамку футбольных ворот. А роль вторых ворот играли стопки кирпичей и камней, бессовестно утащенных со строящегося рядом детского сада.

Сколько времени проведено на этом дворовом «ристалище», в попытках выявить сильнейшую или более удачливую команду. Какие кипели страсти, какой был накал «боёв». Но, что интересно, какими бы разгорячёнными в процессе игры мы не были, практически никогда не переходили на оскорбления или грубости ни в адрес выигрывающей команды, ни по отношению к менее удачливым на этот раз оппонентам.

А если, что случалось довольно часто, вдруг выяснялось, что для проведения полноценного товарищеского матча нам не хватало местных футбольных «звёзд», то на выручку приходило состязание в футбольный квадрат, в который играли на той же площадке, и для коего хватало всего четырёх, а иногда и трёх (что в принципе было нарушением регламента этой игры) человек.

Под эти, накатившие внезапно ностальгические воспоминания, я, переодетый в спортивную форму, и добежал до гимназического спортгородка.

Судя по закрытым дверям спортивного манежа (даже подёргал дверную ручку, чтобы убедиться в их запертости, а потом, немного подумав, ещё и потолкал от себя) и отсутствию вокруг желающих ко мне присоединиться одноклассниц и кудрявой учительницы физкультуры, прибежал я слишком рано. Даже удивился тому, что сегодня смог, наверное, побить свой рекорд по скорости переодевания и перемещения из одной географической точки гимназии в другую. Но беглый взгляд на левую руку подтвердил, что до начала пары ещё оставалась пара свободных минут. Так что с чистой совестью уселся на стоящую рядышком скамеечку и, подставив лицо не по-осеннему тёплому солнышку, закрыв глаза, опять окунулся в волны щемящей ностальгии.

Вынырнуть из них меня заставило осознание того, что с момента «погружения» прошло уже несколько больше двух минут, а вокруг по-прежнему ничего, кроме разгулявшегося ветерка не шумело, отвлекая от видений былого. Бесстрастный наручный компьютер, маскировавшийся сейчас под широкий электронный хронометр, подтвердил мои опасения, что вокруг происходит что-то не то, что должно обычно происходить. А точнее, не происходит вообще ничего – никто не зовёт выстраиваться в шеренгу, не командует громким, хорошо поставленным или, как ещё говорят, командирским голосом рассчитаться ни по порядку номеров, ни на первый-второй, не слышится рассерженное шипение старосты «быстрее становись в конец строя, Ёлик-Нолик».

Это прозвище неугомонная девчонка придумала, наверное, ещё в день нашего неожиданного «близкого» знакомства в коридоре общежития. По крайней мере, впервые ко мне так обратились следующим утром. Выдуманное вредной классной начальницей прозвище подхватил сначала весь мой класс, потом параллельный, а после и старшие классы стали меня так величать. Даже от малышни я иногда его слышал. А авторство этого «шедевра» по большому секрету было раскрыто моей единственной пока подружкой Ладой, которая поначалу тоже так меня величала. Но после нескольких массажных сеансов перешла на моё настоящее имя.

Наша, лёгкая на язык, но несколько наивная классная (не подумайте, что хорошая или даже отличная) барыня рассчитывала, видимо, этим прозвищем как-то меня задеть, намекая, скорее всего, на то, что, в отличие от остальных одноклассниц, никаких магических способностей у меня нет, и никогда не будет. Ха! Не тут-то было! Я-то знаю, что это совсем не так. А остальным это знание без надобности.

Жаль, конечно, что об этом теперь осведомлён не только я один. Впрочем, сам виноват – нечего было распускать свой язык. И состояние моё в тот момент не является оправданием излишней болтливости. А Лада хоть и обещала клятвенно доверенную тайну никому не раскрывать, но, как где-то было прочитано – женщины умеют хранить секреты только коллективами по пятнадцать-двадцать человек. Так что мне только и остаётся надеяться на счастливое исключение из этого правила.

Впрочем, и я, хоть и не болтаю о своих достоинствах (хи-хи!, как-то двусмысленно получилось) налево и направо, но прокалываюсь, как показали прошедшие дни, довольно регулярно. Так что разведчиком-нелегалом мне определённо становиться противопоказано.

А вот к первой половине моего нового именования мне ещё с прошлой жизни не привыкать. И то, что бывают такие совпадения, действительно настолько удивительно, что можно сказать даже странно!

Кроме того, слыша новое обращение, я каждый раз вспоминаю игры и шалости Лёлека и Болека28. И мои губы помимо воли расплываются в весёлой улыбке, которая так бесит мою придирчивую начальницу. А, видя её раздражение, я начинаю улыбаться ещё шире.

28. Братья Лёлек и Болек – герои одноимённого польского мультипликационного сериала, демонстрировавшегося по советскому телевидению.

Кстати, я не знал, но, посмотрев всё ведающий интернет, выяснил, что есть такое имя «Елик». И является оно уменьшительно-ласкательной формой греческого имени Елена в значении «солнечная». Я, конечно же, не Елена, а совсем даже наоборот, но своё «солнышко» у меня тоже есть. Так что это ещё одна причина не обижаться на присвоенное мне прозвище.

Впрочем, есть и мужской вариант этого имени, звучащего как Элик. И имя это имеет два значения.

Первое – ласкательная форма от тюркского Эль – народ, страна, Родина. И это значение меня также полностью устраивает.

А вот второе мне нравится значительно меньше, а вернее совсем не нравится, так как в переводе с турецкого оно значит «горный козёл».

И даже если Опалова именно это животное имела в виду, давая мне такую кличку, то лично я буду ориентироваться на греческое или тюркское её значение.

Но вернёмся к уроку физвоспитания, или как он обозначен в нашем школьном расписании – ФВСП, а то я опять отвлёкся на накатившие на меня воспоминания.

Где все? Не мог я так ошибиться, что