(и как это у девчонки получилось?) ничего хорошего для моего здоровья в ближайшее время не обещала. – Прошу нас извинить!

– Вольно, курсантки! – смилостивилась наконец-то толи физрук, толи военрук Говорова. Ну, никак в моей голове слово «наставница» не хотело увязываться с армией. Оно скорее подходило мастеру трудового обучения, коей была у нас завхоз Иванова, или настоятельнице женского монастыря. Может Ольга Станиславовна военный капеллан в отставке?

– Вернёмся к теме нашего урока. – продолжила вещать отвернувшаяся от меня Ольга Станиславовна, снова взявшая в руки временно отложенный автомат конструкции Михаила Тимофеевича Калашникова, который ничем, кроме цвета цевья, приклада и пистолетной рукоятки от знакомого мне по советской школе образца не отличался. – А именно к изучению конструкции и процесса неполной разборки и сборки автомата АК-74. Кто-нибудь знаком с этим оружием? Может кто-то может его разобрать?

Задавшая вопросы наставница (пусть будет так!) заинтересованно переводила взгляд с одной обступившей её девушки на другую, не получая от них ни одного положительного ответа.

– А вам, курсант Елизаров, требуется особое приглашение? Или вам не интересна тема сегодняшнего урока? Может, вы думаете, что вам не нужно будет сдавать зачёт по этому предмету? – не успел я перевести дух, как неугомонная староста принялась выполнять данное Ольге Станиславовне обещание заняться моим воспитанием и снова сосредоточила на мне внимание всех присутствующих в бункере дам. – Подходите поближе, не стесняйтесь. И ни в коем случае не бойтесь. Автомат, как говорила Ольга Станиславовна в ваше отсутствие, не выстрелит, так как не заряжен. Извините, наставница, что перебила вас.

– Раз в год и палка стреляет. – вылетело из моих уст, прежде чем я успел прикусить свой своевольный язык.

И продолжил дальше, отвечая на выпад начальствующей вредины:

– Команды «вольно» и разрешения присоединиться к проводимому уроку, госпожа Опалова, ни от вас, mein Führer, ни от наставницы я не получал.

И только закончив фразу, понял, что в очередной (какой уже по счёту!) раз сделал несколько провальных ошибок. Во-первых, допустил промах в своём поведении. Во-вторых, вряд ли кто-то из присутствующих дам поймёт мою иронию с немецким, а точнее нацистским, величанием моей непосредственной классной начальницы, так как все мы в гимназии изучали английский язык. И, в-третьих, я ненароком указал на оплошность наставницы, вольно или невольно забывшей о моей половой принадлежности, оставившей меня стоять по стойке «смирно» у входных дверей и не давшей никаких указаний для дальнейших действий.

На «во-первых» я просто мысленно вздохнул и махнул рукой. По теме «во-вторых» я оказался полностью прав – на женских лицах при моём немецком обращении появилось некоторое недоумение. А вот Ольга Станиславовна, не соизволившая больше оборачиваться к своему нерадивому ученику, на укол в свой адрес никак не отреагировала (а выражение её спины я прочитать не смог), кроме как фразой:

– Вас, курсант Елизаров, моя команда так же касалась. Подойти к столу.

– Есть! – ответил я, едва не вскинув правую руку к «пустой» голове.

Но к столу с повторно уложенным на него наставницей оружием и посторонившимися девчонками всё же подошёл.

Впрочем, действительно особого интереса тема урока у меня не вызывала, так как была очень хорошо известна. Здесь моя тёзка была права. Да и НВП32 в своё время я не очень любил. Судя по моим внутренним ощущениям, с тех пор, за прошедшие сто лет (шутка) мало что изменилось.

32. Начальная военная подготовка.

Странный такой у меня выверт психики – играть в войнушку в детстве мне нравилось, как и смотреть военные фильмы. А вот боевого оружия … Нет, не боялся, скорее опасался.

– И ничего я не боюсь. Просто не люблю играться с настоящим оружием. Опасно это. – пояснил я повернувшей всё-таки в мою сторону голову и заинтересовавшейся возникшим диалогом наставнице, которая и не думала почему-то его прерывать.

А мне вспомнилось бездыханное тело молодого солдата, застрелившего себя при неосторожном обращении со своим оружием. Наш сосед, служивший в воинской части, взял в тот день своего сынишку, а до кучи и его лучшего друга, меня, то есть, на учебные стрельбы своего подразделения. И хоть пронесённое невдалеке от меня тело было полностью закрыто плащ-палаткой, но проступившее в районе головы пятно крови мне долго потом снилось по ночам. Соседа, который, кстати, никоим образом не был виноват в случившемся, по результатам служебного расследования всё равно понизили в звании с майора до капитана. Дабы никому больше неповадно было таскать детей и вообще посторонних на армейский полигон.

– Считайте, что я – пацифист. – дополнил я свой ответ, очнувшись от неприятных воспоминаний.

– А Родину, если что, кто будет защищать? Мы с девчонками? – никак не хотела отцепиться от меня наша староста. – Даже пацифисту может пригодиться умение обращаться с оружием. Что ты будешь делать, если к порогу твоего дома придёт враг? Поднимешь ручки и сдашься ему на милость? Так и скажи, что ты – простой трус! А то бросается тут умными словами. Пацифист он, х…!

На заинтересовавшей меня букве так не вовремя оборванного слова Опалова брезгливо скривилась и, сложив руки под своей грудью, презрительно отвернулась.

Ну и пусть. Мне, как уже не раз говорил, на чьё-либо суждение, а тем более нашей старосты, плевать с самой высокой башни мира. Для меня значение имеет мнение обо мне моих родных, семьи, друзей (коих здесь у меня, кроме Лады, пока нет) и близких. Так что обращать внимание на устраиваемые какой-то девчонкой представления я совсем не собирался. Но вот то, что после прозвучавших нелепых обвинений смущённо опустила глаза Лада, меня неслабо так задело.

– И кто вам сказал, что я не умею с ним обращаться? Засекайте. – проговорил я, подвигаясь к автомату поближе и проверяя направление расположения его ствола.

Выходное отверстие лежащего передо мной на столе убойного механизма ни на кого из присутствующих молодых и юных женщин не смотрело.

И только после автоматического выполнения этой проверки до меня потихоньку начало доходить, что хитрая девчонка развела меня на обычное «слабо». Но, если я хотел оставаться человеком слова, деваться уже было некуда. Да и конечный результат этого развода старосте, думаю, не понравится.

Получив негласное разрешение в виде кивка головой от скептически улыбающейся наставницы, я замер, глядя на неё и вспоминая все тонкости предстоящего упражнения: «Так, с чего всё начинается? Тут как в Библии – сначала было слово. То есть без голосовой команды проверяющего или