Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аккурат в обозначенный день, получив порцию поздравлений, поцеловав сонных близнецов и жену, молодой отец и муж отправился со старшим братом в лес, надеясь сыскать в столь праздничный день крепкие деревья, за стволы которых покупатель отвалит приличные деньги. Но день-то был не простой, и Уил отвлекшись Петра, за которым шёл по узкой тропке, неожиданно для себя потерял брата из виду. Младший дровосек стал кричать, но его крик утопал в тишине, столь неестественной, что мурашки бегали по телу. А затем он услышал чей-то голос и пошёл на его зов. Звук голоса казался очень знакомым и приятным, ему невозможно было противостоять, он журчал прохладой родника – он очаровал Уила.
Листва деревьев расступалась, и младший дровосек выступил на небольшую полянку, густо укрытую зелёной травой, столь ранней для этого месяца весны. Посреди поляны стоял дуб-великан. Всё вдруг показалось столь знакомым Уильяму – голос, что вёл его сюда, поляна и дуб, будто он уже всё это видел раньше или во сне.
И тут из-за дерева выступила дева в золотых одеждах со струящимися до пят медовыми волосами. И он вспомнил, вспомнил всё. Вспомнил имя лесной колдуньи, лет которой было столько же, сколько и лесу. Звали её Кия. Вспомнил Уил и те три дня, что он провёл в страстных объятиях лесной красавицы и которые вылетели из его головы, как только он покинул владения чаровницы.
«Что тебе снова нужно от меня?» – спросил парень, сильно смутившись, как и в первую встречу.
«Здравствуй, Уильям, сын Патрика Вильда. Вижу, не рад ты встрече со мною. Но может, ты смягчишься, когда познакомишься с другой, что стала плодом нашей недолгой любви?».
Кия сделала еле уловимый жест и из-за дерева выступила маленькая девочка в золотистом платье и волосами, как у колдуньи. Глаза-изумруды доверчиво и с любопытством смотрели на незнакомца, а на бледном личике проступал лёгкий румянец.
«Это твоя дочь?» – спросил ошарашенный Уил.
«Это наша дочь. Её зовут Миа, но ты можешь дать ей привычное для людей имя», – ответила колдунья с нежностью глядя на девочку.
«Зачем мне это?» – не понимал юноша.
«Ты возьмёшь её с собой. Настал твой черёд. В назначенное время она вернётся обратно в лес, но до той поры ей следует жить среди людей. Так нужно для её же блага. Ей необходимо знать всю подноготную человеческой жизни, чтобы стать настоящей ведьмой». – Кия поцеловала дочь и подвела ту к родному отцу.
«Но у меня есть семья! Жена и дети. Как я объясню? Как я приведу её в дом?» – Попытался протестовать Уил.
«Это твои проблемы!» – жёстко отрезала колдунья. – «Но знай, если хоть волос упадёт с головы Мии, если хоть одна её слезинка коснётся земли, если твоя жена её не примет и будет обижать, лес станет чужим для тебя и твоей семьи. Так и знай! А теперь ступай и люби нашу дочь, как других своих детей», – изрекла Кия и исчезла.
Ну что вам сказать? Деваться Уильяму было некуда, знал он, что если не заберёт с собой дочь лесной ведьмы, то сам не выберется никогда с той поляны, лес не выпустит его.
Взяв девочку за руку, он поплёлся домой. Жене такой подарок, естественно, не пришёлся по душе. Нагулянный ребёнок чёрт знает от кого, про мать Уил наврал, не мог же он признаться, что переспал с лесной ведьмой, иначе бы девочку линчевали в деревне, а ему и его семье пришлось несладко.
Маленькой Мии дали новое имя – Генриетта Доротея. Малышка разительно отличалась от младших брата и сестры, мирно лежавших в люльках. Девочка была похожа на маленькую принцессу из сказки, так хороша и обворожительна она была. Генриетта оказалась на редкость ласковым и покладистым ребенком, и Уильям быстро, искренне полюбил дочь, не представляя, как мог сомневаться в ней раньше.
А вот Марта, его жена, не питала к малютке столь добрых чувств, единственным, что стремительно разрасталось в её скверном сердце по отношению к девочке, было презрение. Она ревновала супруга к маленькой Генриетте, ей постоянно чудилось, что Уил забросил близнецов и всё внимание отдал «незаконной приблуде», так она иной раз с издёвкой называла девочку. Но муж резко осекал злобную супружницу и грозился поколотить, если та и впредь будет позволять себе унижать и обижать малышку.
«Я дал слово её матери, что в моём доме она не будет знать унижения и не претерпит обиды». Так сказал мой отец мачехе. И сколь ни исхитрялась, сколь ни пыталась она вызнать, кто моя мать, так и не удалось ей выведать ни словечка правды. Что-что, а язык за зубами Уильям Вильд держать умел.
Шли годы, Генриетта подрастала, росли и Иоганн с Марией. Уильям не замечал, как жена науськивает и настраивает младших детей против старшей сестры. Близнецы внешне очень походили на свою мать, темноволосые и кареглазые, только характеры у них были разные. Мария верховодила братом и не отличалась капризами и своенравием от матери, а Иоганн, напротив, был слабохарактерным и податливым на любые проделки сестры. Марте удалось посеять в душе маленькой Марии неприязнь и ревность по отношению к старшей сестре, а Иоганн лишь был их невольным и трусливым соратником.
Генриетта, конечно, всё это замечала и чувствовала, она не раз пыталась наладить родственные узы с близнецами, но, увы, разница между детьми была столь глубока, как внешне, так и внутренне, что меж ними всегда сохранялась прохладная дистанция. Уильяму старшая дочь не жаловалась, она часто уходила с ним в лес, только там она ощущала себя счастливой, и только там никто не боролся с ней за любовь отца.
Прошло десять лет с того самого дня, когда Уильям Вильд принял в свой дом дочь лесной ведьмы. Из маленькой хрупкой девочки Генриетта выросла в красавицу-невесту. Длинные мягкие волосы, гордость девушки, медовыми волнами струились до пят, пронзительно зелёные глаза обрамлялись пышными светлыми ресницами, а губы алели спелой клубникой. Тонкий стан всегда украшал пояс, перешитый из золотого платья, в котором когда-то маленькая Миа вошла в дом дровосека.
Местные парни уже засматривались на юную красавицу, чья красота могла спорить с королевскими особами, но отец боялся того
