Далее Уиллом были назначены два новых адвоката: магистр Джеймс Сент-Агата для него и магистр Дэвид Мартин для меня.

– Которого я не знаю, – еще раз уточнила я.

– Конечно, не знаете, моя дорогая миледи. Это было просто частью плана по затягиванию дела – магистр Мартин, представ перед трибуналом, сообщил кардиналу Роберу, что не имеет права давать показания от вашего имени. Что же касается магистра Джеймса Сент-Агата, то он заявил, что вообще ничего не знает о рассматриваемом деле. – Мой информированный священник пожал плечами, увитыми золотой виноградной лозой. – Вы спросите, как такое может быть? Ему с самого начала и не требовалось ничего знать.

Выходит, там имела место масса юридических ухищрений, о которых я ничего не знала. Подлое коварство, до которого были готовы опуститься Уилл и мой царственный кузен Эдуард, поразило меня, хотя, вероятно, уже не должно было бы. Уилл собирался удержать меня в этом браке, чего бы это ему ни стоило. А что может быть лучше для затягивания, чем назначить адвоката, который скрывается или заявляет о своей неосведомленности? Меня могла удивлять бесчестность таких действий Уилла, но, с другой стороны, я ведь была для него очень ценной женой.

– Так что же происходит теперь? – спросила я, стараясь раньше времени не впадать в отчаяние. – Должна ли я попытаться передать свои инструкции магистру Мартину? Хотя, признаться, я не вижу в этом никакого толку, если, как вы говорите, он получает деньги от графа и выполняет его распоряжения.

– Я с вами полностью согласен. – Магистр Вайс взглянул мне в глаза и, взяв меня за руку, заключил мои пальцы между своих ладоней. – Вашим доверенным лицом теперь буду я. За этим я и приехал.

Вот оно что. Это было предложение, которое я должна была обдумать. Его авторитет, высокий церковный статус, умение говорить логично и убедительно не вызывали никаких сомнений. Но была все же одна проблема, о чем меня и уведомил мой цинично настроенный мозг.

– Но тогда получается, что не я вас выбираю, сэр, а вы меня. – Кто сказал, что этот церковник окажется честнее всех остальных? – Откуда мне знать, что я могу вам доверять больше, чем тому же Хиту или Мартину?

– Меня назначили, чтобы поддержать вас, миледи. – В этом утверждении отчетливо слышались нотки самодовольства. – И назначил меня лично архиепископ Кентерберийский по прямому указанию Его Святейшества Папы.

Сознавать это было приятно.

– Но скажете ли вы всю правду?

– Скажу, миледи. Ибо меня назначили принять вашу сторону в этой печальной ситуации.

– И я должна довериться вам?

– Безусловно.

Мы смотрели в глаза один другому, оценивая друг друга. С другой стороны, а какой у меня был выбор? Никакого. Как не было и времени на дальнейшее промедление.

– Тогда я вам все расскажу, магистр Вайс.

И я рассказала. Все подробности, которые пересказывала уже много раз. Закончив, я снова посмотрела ему в глаза, и совсем было умершая надежда вновь воскресла в моей душе.

– Вы сможете помочь мне?

– Проясните для меня еще один факт, миледи. Вас заставили вступить в этот брак с графом Солсбери?

Заставили против моей воли? У принуждения есть много разных масок. В конечном счете меня не тащили к алтарю силком, не угрожали какой-то невыносимой адской карой. Но я определенно не была свободной и не могла отказать Уиллу.

– Сама я не искала замужества с графом Солсбери, – сказала я. – Я не хотела этой свадьбы. Клятву верности я произносила не по собственной воле, но под нажимом чувствовала, что должна сделать это.

– Если это так, то я могу вам помочь, – коротко кивнул магистр Вайс. – Я представлю ваш протест кардиналу честно и беспристрастно. – Он поцеловал мои пальцы. – И не давайте тревоге и отчаянию завладеть вами, если у вас долго не будет вестей от меня. Дело это, боюсь, небыстрое, но, надеюсь, в итоге все будет так, как вы того хотите.

– А если вы потерпите неудачу?

Он поджал губы:

– Ну, тогда вы останетесь графиней Солсбери. Неплохая альтернатива, как сказали бы очень многие.

Нет, тут он не прав; по крайней мере, это просто не то, чего я хотела бы для себя. Я насторожилась и подняла руку, потому что услышала приближающиеся шаги – мягкие, немного запинающиеся и мгновенно узнаваемые.

К моменту, когда леди Элизабет вошла в часовню, в очередной раз найдя меня со свойственной ей прозорливостью, я уже стояла на коленях перед алтарем, а настоятель Солсберийского собора осенял своим благословением только что исповедовавшуюся грешницу.

– Сэр, согласитесь ли вы передать от меня послание сэру Томасу? – шепнула я ему в конце.

– Конечно.

– Тогда скажите ему вот что. – Я на секунду задумалась. – Передайте такие слова от Джоанны Кентской: Я давала вам свою клятву по доброй воле. И сделала бы это снова. Сохраните меня в своем сердце и в своих мыслях, как храню вас я. Я непрестанно молюсь за ваш успех.

Он улыбнулся и еще раз перекрестил меня.

– Я займусь этим сразу же, как только приеду в Авиньон, миледи. – А затем добавил, когда леди Элизабет скрылась в передней части часовни: – А могу я спросить вас, как вы допустили, чтобы попасть в ситуацию, которую иначе как двоебрачием не назовешь?

Я удивленно подняла брови.

– Разумеется, сэр, спросить вы можете. Только я не хочу вам этого говорить.

Выражение его лица стало более строгим и даже предостерегающим.

– Конечно, это ваша прерогатива, миледи, но я советовал бы вам разобраться в своей душе и покаяться перед Господом. Ибо решение сие не было мудрым.

Мудрым? Нет, мудрой я точно не была. Но все равно не собиралась объяснять отсутствие мудрости в своих поступках ни этому церковнику, ни кому-либо еще.

Апрель, 1341. Виндзорский замок

В апреле с неожиданным визитом в Бишеме появилась вдовствующая графиня; ее нетерпеливая поза, а также отсутствие ее вещей в Большом зале, куда она позвала меня, указывали на то, что задерживаться здесь она не собирается. Я умышленно заставила ее подождать, совсем чуть-чуть, прежде чем войти под гулкие своды зала, надев на лицо то, что должно было изображать приветственную улыбку, предназначенную скрыть мои худшие подозрения. Что она задумала?

– Добро пожаловать, миледи. – Я присела в глубоком реверансе. – Присоединится ли к нам также и мой муж?

– Нет. – Улыбка у нее была не менее фальшивая, чем моя. – Мой сын сейчас в Виндзоре. Пакуйте свои сундуки, Джоанна. Я уезжаю туда незамедлительно.

Я так и сделала, без дальнейших церемоний и не задавая лишних вопросов относительно причин своего освобождения, столь внезапного. Я не была уверена, что она в последний момент не передумает, если я стану медлить со сборами, да к тому же я сама очень хотела в Виндзор. Не знаю почему, но мне просто ужасно не терпелось поскорее выбраться из Бишема. Хотелось снова поговорить с королевой, даже несмотря на то, что сейчас она относилась ко мне совсем иначе. Я истосковалась по острому язычку Изабеллы, которая все еще была не замужем и не хотела ничего менять в этом плане, пока не встретит жениха, которого выберет сама. Мне было необходимо поговорить с Уиллом. А также выяснить, как продвинулись дела у магистра Вайса.