чтобы взглянуть на него – она видела его впервые, – и поспешно удалилась, как только экономка сердито зыркнула на неё.

Дженкинс так и не вернулся. Страффорд пока что, по правде говоря, не начал серьёзно беспокоиться – сержант был крепче, чем выглядел, и мог постоять за себя – однако ему было не свойственно пропадать столь надолго, не оставив ни словечка о том, куда он отправился.

Полковник Осборн вернулся из конюшни, принеся с собой запах сена и конского навоза, сел за стол напротив сыщика и выпил кружку чая. Страффорд почувствовал прилив горячей крови ко лбу. Перед ним сидел муж Сильвии Осборн, а он только и мог думать, что о прикосновении губ этой женщины к своим губам, о хрупкой, подводной бледности её кожи, о вкусе её дымного дыхания, об аромате волнующе-приторных мускусных духов, который окутал его и вскружил ему голову, когда они поцеловались во второй раз. Безумие, форменное безумие.

– А ваш товарищ так и не объявился? – спросил полковник. – Надеюсь, у него есть сапоги и тёплое пальто – снега выпадет ещё больше, как сообщили по радио. Похоже, нас ждёт метель. – Он помедлил. – Как с вами обращаются в «Снопе ячменя»? Рек – весьма выдающийся персонаж, не находите? Нечасто встретишь мясника, который прочитал всего Шекспира и может засыпать вас цитатами из Библии.

Страффорд рассказал о своей встрече с Розмари Лоулесс.

– А-а, ну да, – нахмурился полковник. – Это и не могло пройти легко.

– Она рассказала мне о своём отце. Вы знали, кто он такой?

– Джей-Джей Лоулесс? О да, как не знать.

– Отец Лоулесс когда-нибудь говорил о нём?

Полковник помрачнел ещё сильнее.

– Нет, не говорил, а я считал, что лучше и не спрашивать. Этот человек был безжалостным убийцей, душегубом в офицерской портупее, и не изменился, несмотря на то, что после окончания боевых действий представил себя борцом за закон и порядок. Вы ведь знаете, что он обвинил одного человека в осведомительстве и приказал его расстрелять, а всё для того, чтобы завладеть его домом? Отъявленный негодяй, в этом нет никаких сомнений. Но в этих краях он, конечно, герой, против него и слова не скажешь. Я очень уважал отца Тома за то, что он бросил ему такой вызов. Однако, если честно, я считаю, что сто́ящего священника из этого человека не вышло.

– Его сестра была бы с вами согласна.

– Вот как! Что ж, она права – уж кому это знать, как не ей. Тем не менее, он старался как мог. Все отзывались о нём хорошо – чтоб вы знали, он был большим другом викария церкви Святой Марии. – Он покачал головой, хмуро глядя на дымящуюся кружку на столе. – До сих пор не могу поверить, что он мёртв. – Он поднял глаза. – Продвинулись ли вы в поисках убийцы? Я слышал, что в Мерринтауне расположилась табором шайка цыган. Может, вам стоит пригласить нескольких из них на допрос?

– Боюсь, это будет пустой тратой времени, – сказал Страффорд. – Отца Лоулесса убили не цыгане.

– Ну кто-то же всё-таки это сделал!

Страффорд ничего не ответил. Он поневоле восхищался упорством Осборна, который, вопреки всем признакам обратного, настаивал на том, что убийцей был кто-то посторонний, пробравшийся в дом, не взломав ни одного замка и не разбив ни единого оконного стекла.

Инспектор доел омлет – на нёбе у него остался слой жирного налёта – вытер пальцы салфеткой и встал. Поблагодарил миссис Даффи, которая сделала вид, будто не слышит. Она всё ещё злилась на него. Интересно, догадалась ли она, где он был, когда она его звала, и чем занимался? Слуги знают всё, что происходит в доме, наверху и внизу, ему это было прекрасно известно. Он не сомневался, что миссис Даффи может оказаться страстной любительницей подслушать под дверью.

– Уходите? – спросил полковник.

– Да. Еду в полицейский участок в Баллиглассе. Возможно, там слышали какую-нибудь весть от сержанта Дженкинса или имеют сведения о его местонахождении. Должен же он где-то быть.

– Если он вернётся, пока вас нет, я попрошу его позвонить в участок и сообщить вам, – сказал полковник. Он подошёл со Страффордом к входной двери и заставил его позаимствовать своё пальто – «Этот ваш плащик в такую погоду никуда не годится», – а также пару перчаток и охотничью войлочную шляпу с наушниками. Положил руку ему на плечо, так же, как архиепископ Мак-Куэйд.

– Да не волнуйтесь вы, – сказал он ободряюще, – объявится ваш товарищ.

Страффорд кивнул. Он не мог определить с уверенностью, с кем было труднее взаимодействовать: с Осборном-воякой, вытянутым по струнке офицером и заслуженным ветераном Дюнкерка без тени улыбки на лице, или с другой его личиной, которую он сейчас нацепил, – порядочным малым, грубоватым и по-отечески добродушным, свойским парнем, на которого можно положиться в трудную минуту.

Пальто и перчатки он принял, но от войлочной ушанки отказался. Существовали всё-таки какие-то границы, и шляпа а-ля Шерлок Холмс находилась далеко за их пределами.

Снег ещё не шёл, но вот-вот обещал пойти. Страффорд снова проехал мимо Эннискорти и вырулил в Камолине на Уэксфордское шоссе. По заснеженным полям озадаченно бродила скотина. Он предположил, что животные не понимают, как быть с привычным им зелёным миром, который в одночасье сделался белым. А впрочем, заметили ли они вообще эту перемену? Кажется, он читал где-то, что коровы не различают цветов…

Полицейский участок Баллигласса когда-то был обычным жилым особняком, построенным из гранита, четырехугольным и мрачно-внушительным. Здесь мог бы жить какой-нибудь коммерсант или успешный адвокат. Страффорд прямо-таки видел его – солидного толстяка в гетрах, сюртуке и чулках, его жену – жизнерадостную дурнушку, его сына-повесу, его дочерей, стеснённых ограниченностью жизни в маленьком городке, но боящихся внешнего мира. Этот мир ушёл, канул безвозвратно. Даже в Розли-хаусе появилось электрическое освещение: отец наконец смягчился перед этим новшеством, когда у него начало портиться зрение и он больше не мог читать «Айриш таймс» при свечах.

Он припарковался во дворе у участка и вошёл в открытую парадную дверь. Внутри стоял знакомый, но таинственный запах домашней пыли, карандашной стружки и палёной бумаги. Он подозревал, что этим запахом пропитались все полицейские участки в стране – возможно, даже в мире.

За столом дежурного сидел высокий, худощавый человек с маленькой головой, выпученными рыбьими глазами и без сколько-нибудь выраженного подбородка. На вид ему от силы исполнилось восемнадцать, но, наверное, он был старше. Он настороженно посмотрел на Страффорда, угадав в нём старшего по званию и испытывая по этому поводу явное недовольство. Инспектор представился, показав значок.

– Сержант Рэдфорд здесь? – спросил он.